– Да, он у вас громадный, – согласилась миледи, – с этим не поспоришь. Может быть, стоит попросить миссис Блэнд выйти с ним на прогулку и проследить за их реакцией?
– Вполне возможно, я так и сделаю. А пока не могу ли я просить вас телефонировать леди Фарли-Страуд? Мы так и не смогли уговорить отца епископа установить телефон в церкви, а я хотел бы предупредить ее заранее, чтобы она не слишком расстроилась, когда, приехав, увидит все это своими глазами.
– Я все сделаю, святой отец, – заверила его миледи. – И не слишком беспокойтесь о Герти – она сделана из стали.
Вернувшись домой, леди Хардкасл телефонировала леди Фарли-Страуд, реакция которой, как она сказала после того, как разговор закончился, состояла из многочисленных «пуффф», «тупой осел» и заверений, что сегодня на шоу она захватит с собой зонтик с тяжелой ручкой.
А вот мистер Читэм, напротив, казалось, сильно разволновался.
– Это именно та суета, которая сейчас для нас абсолютно лишняя, – сказал он, когда миледи рассказала ему о прибытии Хьюзов и их последователей. – Уже много месяцев они следят за всеми моими передвижениями. Начинали с хладнокровных аргументированных писем, которые писали в приходские советы, с разоблачением греховной подоплеки моей фильмы. Когда это не произвело никакого эффекта, стали писать непосредственно местным викариям. Но письма игнорировались, и они переключились на епископов. Случилось так, что у меня прекрасные отношения с епископом Рочдельским – в свои молодые годы он был армейским капелланом, и я знаю его еще с тех пор, как служил в ополчении. Он получил одно из писем Хьюза. Доставил его курьер. Написано оно было зелеными чернилами. Начало было милое и спокойное, но дальше, когда дело дошло до деталей святотатств, которые я совершаю, с подробным описанием гнева Господня, который падет на головы всех тех, кто увидит эту работу, письмо становилось все более несвязным и маловразумительным.
– И что же сделал епископ? – поинтересовалась леди Хардкасл.
– В ответ он написал, что сам видел фильму и что в ней нет ничего, что можно было бы назвать святотатством. Еще он отметил, что в ней показаны магия и предрассудки, но так, что речи о какой-то слишком ужасной истории не идет. Проще говоря, он намекнул Хьюзу, что тому стоит заткнуться.
– И это, скорее всего, не обрадовало Хьюза.
– Он был в ярости. Написал письмо архиепископу. Но когда и это не помогло, затих на несколько недель, хотя, судя по всему, все это время он готовился к решительной атаке. Здесь он для того, чтобы доставить всем нам неприятности.
– Хотя в реальности они мало что могут сделать, – заверила его хозяйка.
– Это когда они стоят там со своими плакатами, криками и гимнами? Да они распугают всех зрителей. Оскорбят их.
– Мне кажется, что вы плохо думаете о добрых жителях Литтлтон-Коттерелла, мистер Читэм. Понадобится гораздо больше, чем пара гимнов и псевдорелигиозное скандирование, чтобы они отказались весело провести время. Меня беспокоит то, что некоторые из местных парней могут решить слегка намять им бока. Хьюзы явно уверены, что право на их стороне, но я знаю, на кого ставить в случае потасовки. А в результате в участок попадут деревенские ребята.
– Ну, это будет стыд и позор. Хотя, должен сказать, я и сам с удовольствием присоединился бы к ним, если они решат показать этим старым блюстителям нравов, где раки зимуют.
– Я уверена, что до этого доводить нельзя, – сказала леди Хардкасл. – Небольшая перепалка и взаимные оскорбления допустимы, но они не должны испортить настроение остальным жителям. А так как викарий на нашей стороне, то их извращенные цитаты из Библии и обещания вечного проклятия ни на кого не произведут впечатления.
– Надеюся, вы правы, леди, надеюся, вы правы… – Акцент Читэма становился все менее изысканным, по мере того как волнение охватывало его. – Хотя я уже щас понимаю, что вечер будет вовсе не таким беззаботным, приятным и захватывающим, каким мы его планировали.
После этого разговора леди Хардкасл вернулась в свой кабинет, чтобы разобрать срочную корреспонденцию, а мистер Читэм и его актеры собрались в малой гостиной, дабы окончательно обговорить планы на вечер. Я же решила убедиться, что на «нижних этажах» – или, скорее, за печкой, потому что дом был недостаточно велик, чтобы иметь отдельное помещение для слуг – все в надлежащем порядке. И правильно сделала, потому что на кухне все оказалось не так мило и безоблачно.
– Я не трогала твою дурацкую полироль, – оправдывалась мисс Джонс. – К чему она мне? Пироги полировать? Она у тебя просто закончилась. Ты же уже всем раструбила об этом сегодня утром.