Вот именно в эти часы их подстерегали канадцы. Подплывали вплотную на лодках, ударом багра по мягкому черепу ошеломляли матку, а затем забирали туши на свои шхуны. Таким образом, одним ударом уничтожалось три котика: сама матка, маленький котик, которого она кормила на острове, и тот, которого она носила в утробе для будущего года.
Все это было тщательно исследовано и доказано американскими зоологами и моряками. Существует в Америке целая литература о котиках, описания их интереснейшей жизни, карты и прекрасные альбомы фотографических снимков, но от этого дело не подвигалось вперед – стада редели с каждым годом от морской охоты на маток канадцев, а канадцы от охоты не отказывались: море свободно для всех и дело с концом.
От Рузвельта я впервые узнал о планах американского правительства выкупить у канадцев их котиковый флот и заинтересовать их в котиковом промысле, отдавая им ежегодно известный процент шкур, добытых на островах.
План этот в конце концов был приведен в исполнение, и только таким способом можно было спасти котиковую породу от полного уничтожения.
По окончании работы конференции я зашел в Морское министерство к Рузвельту. Он сидел над чертежами и о чем-то оживленно беседовал с двумя адмиралами.
– Здесь есть и для вас кое-что, – обратился он ко мне, вручая толстый сверток чертежей новых американских крейсеров, к постройке которых тогда только что приступили американцы. – Полагаю, вашему морскому штабу будет интересно ознакомиться с этой новинкой.
Я поблагодарил Рузвельта за ценный подарок, и мы крепко пожали друг другу руку… в последний раз.
Больше я его не видел.
Рузвельт не долго оставался во главе морского ведомства. Как только началась война с Испанией, он не вытерпел, не усидел на мягком министерском кресле, пустился в бой и отличился на Кубе, как кавалерийский генерал во главе отряда добровольцев, рефрейдеров.
После войны Рузвельт сделался едва ли не самым популярным человеком в Америке. Тотчас же он был избран почти без оппозиции губернатором штата Нью-Йорк. С присущей ему энергией Рузвельт принялся искоренять злоупотребления и действовал так смело, что не только демократы, но и республиканцы перепугались. На президентских выборах, когда республиканцы избрали на второе четырехлетие президента Мак-Кинли, пост вице-президента был предложен Рузвельту. Таким образом, недоброжелатели и враги Рузвельта – а их у него было много – надеялись отделаться от него по крайней мере на четыре года. Согласно американской конституции вице-президент никакой активной роли не может играть. Вице-президент председательствует в сенате – вот и все. Он должен сидеть спокойно и быть готовым заменить президента в случае его болезни или смерти. Такая перспектива была вовсе не по вкусу Рузвельту. Он ни за что не хотел выступать кандидатом в вице-президенты. Его выбрали, так сказать, насильно. Он упирался, сколько мог, и был в отчаянии, когда избрание состоялось, но и тут его счастливая звезда вывела его из тупика. Мак-Кинли, как известно, был вскоре убит двумя выстрелами какого-то польского анархиста, и Рузвельт сделался президентом Соединенных Штатов. Он оставался в этой должности почти восемь лет, так как по истечении срока президентства Мак-Кинли Рузвельт был избран в президенты громадным большинством голосов на четырехлетие 1904–1908 годов. О том, что он сделал за это время для Америки – не мне говорить. Недаром американцы ставят Рузвельта рядом с Вашингтоном и Линкольном. Рузвельт – их национальная гордость. Для нас, русских, имя его связано неразрывно с Портсмутским договором, положившим конец войне с Японией.
В то время у нас, в России, многие осуждали Портсмутский договор. Военные люди говорили, что японцы были истощены и долго бы не продержались. Допустим, что это так, но кто может наверное сказать, что произошло бы, если б Портсмутский договор не был заключен? Революция тогда надвигалась на нас как грозовая туча. Наши революционеры только и ждали момента осуществить свои мечты переворотом, но мир был заключен, и тучи рассеялись…
В 1908 году в Америке предстояли президентские выборы. Рузвельт не выступил кандидатом, но рекомендовал двух своих ближайших сотрудников – Рута и Тафта.
– Рут, – сказал он, – будет лучшим президентом, но Тафт – лучший кандидат.