Выбрать главу

Ведь для нас что, Ваня, главное?

Выплавка чугуна и стали.

И чтоб было побольше снарядов в запасе.

Так ведь, Ваня?

Да ещё и с дырочками!

«Нахрена?», — я подумал,

А потом пришёл к выводу,

Что это для вентиляции!

Чтобы этот самый орган, значит,

Не потел и не пахнул.

А как по мне, Ваня,

Я так понимаю:

Какая разница, что на жопу натягивать?

Ты же в них по улице не ходишь,

Чтобы народ любовался тобою?

Пусть баба, хоть, в мешке от картошки ходит,

Лишь бы человек был хороший.

Ну, да ладно.

Давай ещё по маленькой.

Тут она мне и заявляет:

— Петрович, у тебя «Наполеон» остался?

Вкусный зараза.

Ведь он полезен для здоровья,

Особенно для печени и мозга.

Ты в курсе,

Следишь за наукой?

Так мне сказал один профессор,

У которого я лечу артроз колена.

А другой академик,

У которого я лечу почки,

Сказал мне: «Пейте на здоровье!

Водку нельзя,

А “Наполеон” можно».

А мой врач терапевт, покойный,

Говорил мне такое:

«Вам обязательно надо

Посещать курорты».

Врубаешься, Петрович?..

Хоть мы коммунисты и сделаны из железа,

Но и мы невечные.

Ты налей мне ещё стакан,

А то мой «Наполеон» закончился, из пайка.

Мне сегодня, что-то, нездоровится.

А со здоровьем шутки плохи.

Я думаю:

«Вот баба, пьёт и не хмелеет!

Это ж надо?

На здоровье перевела тему.

Нет здоровья?

Так нечего разносить телеграммы,

А сиди у себя в кабинете и кашляй.

У кого нет болячек?

Тоже мне, нашла кому жаловаться.

Я сам от своих болячек не знаю “куда деваться”».

Но… как тут отказать?

Я ведь сам ей предложил, дурак.

А у меня

Осталась последняя бутылка «Наполеона».

Я её приготовил для дома.

Нет… не для Нюрки.

Она к водке привыкла и не поймет вкуса.

Ей вообще всё равно что:

Водка или самогон.

Это я для себя,

Это мне «Наполеон» дома нужен.

Перед сном пропущу рюмочку,

На сон грядущий.

И сплю потом, как младенец.

Очень хорошо он мне лечит нервы.

А потом думаю:

«Ладно, пусть пьет,

Зато отдеру её потом

И за Партию и за “Наполеон”».

Я достал ещё бутылку,

А сам не пил уже.

Налил ей полный стакан…

А она потом сама с себя трусы сняла.

И с меня трусы стащила.

И тут я чувствую, что меня покинули силы.

«Товарищ» мой, как не живой,

Ну и как мне тогда её?..

Она поняла всё сразу

И занялась его массажем.

Через минуту он был как штык!

Но пузо мне мешало его вонзить.

И тут она мне сказала:

— Ладно, Петрович, я всё понимаю.

Теперь я «угощаю».

Я тебя сегодня побалую,

На твоей дудочке поиграю.

Встала на колени

И принялась за дело…

А как принялась за «дело»

Аж… у меня в глазах всё потемнело!

— Вера? Брежнева?

Из семнадцатого кабинета?

Вера Павловна?

Вся из себя такая?

— Да, Ваня, она самая.

— Никогда бы не подумал,

Что она играет на «дудочке».

И тут у меня Боря в голове всплывает,

Когда он сына поучает:

— Андрюха, ты этих баб ещё не знаешь! –

Боря психолог однако.

— Да, уж… интересная ситуация:

Брежнева принесла от Брежнева телеграмму.

Чего в жизни только не бывает!

— Это ты в самую точку, Ваня.

Потом ещё, немного, полежали,

На диване,

«Наполеон» допивая

И телеграмму Брежнева читая…

«Заеб…л этот Брежнев,

Со своим чугуном, со своею сталью,

Со своими снарядами.

Всё ему мало, мало, мало…

У нас добра этого завались,

А пойди в магазине сосисок найди

Или колбасы?

Вот мы, с тобой, как партийные товарищи.

В спецмагазине отовариваемся.

А другим людям недоступны

Такие продукты,

Что найдут, тем и набивают свои желудки.

Вот о чём Партии думать нужно».

Ну, тут же я прогнал от себя эти мысли,

Не положено так думать коммунисту.

Партии виднее, что народу жрать

И чем задницу себе подтирать…

Пора, надо вставать.

Но не могу от Веркиных сисек оторваться.

Они у неё такие ладные.

У меня было такое чувство,

Что я, никогда, других сисек и не щупал.

Оторваться от них было трудно.

Сука…

Пахли духами французскими.

Но нужно.

Я всею силою воли напрягся,

Как нас учит Партия,

И с этим делом справился.