Надоело твое хихиканье. Мне продолжать или нет?
Конечно, в мою дверь стучались, их было достаточно много, должна сказать. Но этот, мой второй муж, был мне мужем лишь на бумаге.
Понимаешь, в 1948 году я приехала в Вену всего с двумя чемоданами, по горло была сыта демократией. Чемоданы - всё, что осталось у меня от хорошей жизни, они, и еще - драгоценности.
Этот мужчина, мой второй муж, к тому времени жил в Вене уже несколько лет. На жизнь он зарабатывал тем, что женился, а потом разводился. Как только закончилась война, перебрался в Вену, потому что был умным парнем, ему хватило ума уехать из милой Венгрии, пока разрешали. У него были чистые документы, хотя лишь Богу ведомо, как он их достал. Он женился на мне, потребовал сорок тысяч за услугу. А потом захотел еще двадцать тысяч за развод. Я заплатила, продав украшения. Но об этом ты уже знаешь. В конце концов, на твою долю украшения тоже остались, правда? Вот, смотри. Всё в нем было прекрасно, но вот проблема - однажлы он пришел в отель, в котором я жила одна, и заявил, что у нас - не просто фиктивный брак, у него есть супружеские права. Я вышвырнула его из номера, конечно же. В наше время эти фиктивные брак так распространены: женщины выходят замуж, чтобы получить документы, которые нужны им за границей. Бывают фиктивные браки, в которых быстро рождаются трое детей, друг за другом. Поистине нужно соблюдать осторожность. Как я уже сказала, я его выставила за дверь. На прощание он попросил у меня серебряный портсигар, который заметил на прикроватном столике. Больше никогда я этого человека не видела. Он отправился на поиски новых невест.
Мой настоящий муж? Мужчина в шубе, да, ты на него как раз смотришь. Что ты о нем думаешь? Считаешь, что он выглядит, как истинный джентльмен? Люди действительно относились к нему, как к джентльмену. Знаешь, тяжело объяснить разницу между настощими джентльменами и теми, кто лишь притворяется таковыми, а потом оказывается фальшивкой. Есть богатые джентльмены с хорошими манерами, а есть - менее богатые, и манеры у них - не очень, но они всё равно - джентльмены. Есть очень богатые и очень хорошо одетые мужчины. Но джентльменов - мало. Настолько мало, что едва ли стоит их упоминать. Они настолько же редки, как существо, которое я увидела однажды в Лондонском зоопарке: окапи. Иногда я думаю, что никто воистину богатый не может быть настоящим джентльменом. Возможно, нескольких можно отыскать среди бедняков. Но они столь же редки, как святые. Или окапи.
Мой муж? Как я тебе уже сказала, он очень сильно походил на джентльмена. Но он не был полностью и безоговорочно джентльменом. Знаешь, почему? Потому что он обиделся. Когда узнал меня получше. В смысле, когда узнал меня на самом деле, полностью. Обиделся и развелся. Вот как он провалил экзамен на джентльменство. Не то чтобы он был глуп. Он и сам понимал, что человека, которого можно обидеть или который может обидеться, нельзя считать настоящим джентльменом. Есть джентльмены даже в моем сословии. Да, такое бывает редко, потому что мы были бедны, как мыши-полевки, с которыми мы жили в одной землянке моего детства, но это - джентльмены.
Мой отец выращивал дыни в Ньиредьхазе, в болотистой местности. Он был, что называется, 'канадцем'. Мы были так бедны, что пришлось вырыть землянку и жить там зимой с мышами-полевками. Но знаешь - каждый раз, когда я думаю об отце, я думаю о нем как о джентльмене. Потому что его невозможно было обидеть. Он обладал внутренним спокойствием. Когда злился, он, конечно, взрывался, а кулак у него был твердый, словно камень. Иногда он злился от бессилия, потому что мир его презирал, он был нищим. В такие моменты он лишь молча моргал. Он умел читать, мог написать свое имя на свой особый манер, но редко использовал книжные знания или вообще какие-либо знания. Он просто молчал. Я верю, что отец мыслил, но мысли его были лаконичны. Иногда он раздобывал настойку, дешевую палинку, и напивался до беспамятства. Но когда я складываю все элементы картины и думаю о нем, об этом человеке, моем отце, который жил со своей женой и детьми в землянке, полной мышей, я думаю о нем как о джентльмене. Однажды зимой, когда у него не было ботинок, почтальон отдал ему пару дырявых калош, и отец в них ходил, обмотав ноги тряпьем. Говорю тебе, он никогда не чувствовал себя оскорбленным.