Ты себе представляешь, что это? Никто из нас на самом деле этого не понимал - ни она, ни я. Я потом не удержался и посмотрел в словаре...Действительно пошел в библиотеку и посмотрел, что такое «рефлекс». Я думал об этом, поворачивал в голове так и эдак, пока не начало тошнить, но в итоге мудрее не стал. Это было какое-то компульсивное расстройство, так человек постоянно трогает себя за нос, чтобы убедиться, что голова на месте...В словаре сказано, что рефлексы бывают приобретенными и врожденными...ты о таком слышал когда-нибудь?
Но с культурой такая фигня - она нужна сейчас для статуса. Не знаю, почему люди льют над нею слёзы, она ведь - больше не тайна. Это всё есть в больших энциклопедиях. Просто достаешь книгу с полки, и вот, получаешь культуру. Так что же это? О да, это тоже - рефлекс. Вот смотри, я - простой парень, как тебе известно. Скромный чел. Так что говорю тебе прямо - я поистине культурен. Только посмотри на меня! Я знаю, что больше не играю на барабанах, но у меня остались рефлексы... Иногда, когда я дома со своей ирландской вдовой - она религиозна - достаю барабаны и играю, как по телевизору, как тот черный проповедник, подстегивающий паству. Вдова тогда становится мечтательной, склоняет голову мне на плечо и начинает прерывисто дышать, пока тоже не обретет рефлекс. Никто не может сказать, что у меня нет рефлекса...Так что я по-прежнему - пролетарий? Осталось ли у аристократов что-то, что я еще не забрал? Что-то, что они не хотят мне отдать?...Мы с тобой видели коммунистов вблизи, правда? Они могут устраивать свои песни и пляски о том, что будет, когда всё будет принадлежать народным массам, людям. Здесь парни из профсоюзов поняли, что они получат больше от сделки с графом Рокфеллером и князем Фордом, чем от плодов своего социалистического труда. Они больше платят. Мы уже знаем, что это всё - разговоры, громкие слова. Так возможно ли, что классовая война еще не закончилась? Осталось ли что-то, что буржуазия припрятала от нас? И нужно ли пролетарию рвать волосы на голове из-за этого?
Погоди минутку, вижу, дама плачет. Не могу выносить, когда ее глаза полны слёз, а рот улыбается. И за бальзамировщиком нужен глаз да глаз...смотри, с какой завистью он на нее смотрит - у нее эта улыбка святой без применения парафина.
Смотри, вот так она выглядела за мгновение до того, как села на самолет без обратного билета. Давай, посмотри хорошенько. Иногда я и сам смотрю.
Однажды вечером на нее еще кое-кто смотрел. Год назад, около полуночи, когда в баре было почти пусто, пришли двое посетителей. Пьеса в соседнем театре только что провалилась, потому что там были одни разговоры, одна философия. Они пришли около полуночи, сели тут, где ты сейчас сидишь. Сели напротив полок, где мы держим выпивку. И начали рассматривать фотографии.
Они пили тихо. Утонченные типы. Было видно, что они - парни высшего класса с правильными рефлексами. Но кроме того было видно, что они пропивают свою пенсию. Такое сразу заметно. Тридцать восемь в месяц, плюс надбавка по болезни. Один был седой, как лунь, как Санта-Клаус. У второго были баки, словно он знавал лучшие времена, но больше не может их себе позволить, всё, что он может себе позволить - немного лишних волос по бокам головы. Я их на самом деле не слушал, но они говорили не на таком английском, как все остальные...говорили так, словно английский для них - не родной с детства, они его выучили. Но выучили не здесь, в США, а в Англии. У обоих были очки и повидавшие мир костюмы. Я заметил, что у Санты рукава длиннее, чем следует, потому что пиджак был сшит не по мерке на него, он его купил по дешевке, готовый в сэконд-хенде, думаю, заплатил не больше двух купюр с Линкольном. Но все-таки они были славными парнями - в смысле, у них не было денег.
Но они пили свои «кровяные мэри» так, словно завтрашний день не наступит. Тихо болтали. Я краем уха услышал, что они обсуждают, что в такой богатой стране, как Америка, очень мало кто счастлив. Тут я навострил уши, потому что у меня тоже сложилось такое впечатление. Это сложно заметить, если ты здесь новичок, с корабля на бал, но когда освоишься, станешь здесь своим, как я, тоже об этом задумаешься, и вскоре я начал потирать подбородок, словно забыл побриться. Потому что отрицать нет смысла - здесь, где у людей есть всё, что им нужно для хорошей жизни, в смысле - для настоящего, веселого счастья с улыбкой до ушей, счастье просто от них убегает. В универмаге «Мэйси» тут по соседству можно купить всё, что тебе нужно в этом мире. Можно даже купить зажигалку, для которой не нужно топливо. Пригодится. Но нельзя купить счастье, даже в аптеке.