- Думаю, понимаю, - я была немного испугана.
- Ты поймешь это со временем, но тебе придется много страдать. Страстные души, подобные твоей, обуреваемы гордыней и много страдают. Ты говоришь, что хочешь завладеть сердцем своего мужа. Также ты говоришь, что твой муж - настоящий мужчина, не легкомысленный распутник, а серьезный мужчина с чистым сердцем, у которого есть тайна. Что за тайна это могла бы быть? Вот что ты полна решимости выяснить, заблудшая душа, вот что ты хочешь узнать. Разве тебе не ведомо, что Господь даровал людям отдельные души, каждому мужчине и каждой женщине? Каждая душа полна тайн, каждая душа бесконечна, как Вселенная. Зачем ты хочешь раскрыть тайну души, которую Господь создал с тайной? Может быть, смысл и миссия твоей жизни - справиться с этим, вынести это. Кто знает, может быть, ты причинишь мужу боль, даже уничтожишь его, пытаясь обнажить его душу, пытаясь заставить его принять жизнь или испытать чувства, которым он считает себя обязанным сопротивляться. Человека нельзя заставить любить силой. Женщина, о которой речь, была молода и красива, как ты, и совершила все глупости, какие только могла, чтобы вернуть любовь мужа: она флиртовала с другими мужчинами, чтобы вызвать его ревность, прожигала жизнь, пыталась стать еще красивее, тратила состояние на венские наряды, самые модные платья - так иногда поступают несчастные женщины, когда в их сердце нет веры и они теряют духовное равновесие. Это не помогло, она бросилась в мир, в клубы, на вечеринки, туда, где толпы людей и яркий свет, где люди пытаются сбежать от пустоты своей жизни, своих бесплодных и безнадежных страстей, куда люди приходят забыться Как это всё безнадежно, - тихо сказал священник почти что про себя. - Забыться невозможно.
Вот как он говорил. Я вся обратилась в слух. Но он словно едва замечал мое присутствие. Бормотал в сторону, словно кому-то другому, как бормочут старики. Словно пытался убедить в чем-то мир. Потом продолжил:
- Нет, забыться невозможно. Бог не позволит нам забыть вопросы, которые задает нам жизнь в буре страстей. Ты в лихорадке, дитя. В лихорадке эгоизма и тщеславия. Может быть, чувства твоего мужа к тебе вовсе не таковы, как ты их воспринимаешь: может быть, он - просто гордый или одинокий человек, который не может или боится выказать свои чувства, потому что его когда-то тяжело ранили. В мире много таких раненных людей. Я не могу отпустить грехи твоему мужу, дитя, потому что ему тоже не хватает смирения. Когда двое столь гордых людей сходятся вместе, возникает много страданий. Но сейчас твоя душа столь полна жадности, что мне это напомнило о грехе. Ты хочешь отнять у другого человека его душу. Так всегда бывает у влюбленных, именно этого они хотят. А это - грех.
- Я не знала, что это - грех, - сказала я, по-прежнему стоя на коленях и дрожа.
- Если мы не довольствуемся тем, что предлагает нам мир, когда люди предлагают нам какую-то часть себя, а мы жадно хотим украсть их тайны, это всегда грех. Почему ты не можешь жить скромнее? Усмирить свои эмоциональные потребности...Любовь, настоящая любовь, терпелива, дитя мое. Любовь долготерпит и не проходит. Ты избрала путь невозможный и бесчеловечный. Ты хочешь завладеть своим мужем. И это - после того, как Господь устроил твою смертную жизнь именно вот таким образом. Понимаешь?
- Но я страдаю, преподобный отче, - сказала я, боясь, что сейчас расплачусь.
- Ну так страдай, - ответил священник спокойно, почти равнодушно.
- Почему ты боишься страданий? - спросил он, немного помолчав. - Страдание - это огонь, который очистит тебя от жадности и тщеславия. Что такое счастье?... И что дает тебе право быть счастливой? Уверена ли ты, что твое желание и любовь столь бескорыстны, что ты заслуживаешь счастья? Если бы это было так, ты бы не стояла здесь сейчас на коленях, а жила бы жизнью, предначертаной для тебя, выполняла бы свои задачи, желая сделать то, чего от тебя требует жизнь, - сказал священник сурово, уставившись на меня.
Он впервые так смотрел на меня своими маленькими сверкающими глазками. Произнеся всё это, он сразу отвел взгляд и закрыл глаза.
Потом, после долгого молчания, заговорил вновь.
- Ты говоришь, что твой муж злится на тебя из-за смерти ребенка?
- Я это чувствую, - ответила я.
- Да, - сказал священник, обдумывая этот вариант. - Это возможно.
Очевидно, такое предположение не застало его врасплох, он явно считал, что в отношениях между людьми возможно что угодно. Почти в качестве случайного предположения он спросил: