- Приготовь сегодня вечером холодного цыпленка под майонезом. Но я хочу только грудку. И салат-латук.
Потом я пошла в дом переодеться, и отправилась в мир на поиски женщины с сиреневой лентой. Такова была моя миссия. Я это не планировала. Я ничего специально не намеревалась сказать или сделать: просто повиновалась внутренней команде.
Я шла по улице, сияло солнце, и, конечно, я не имела ни малейшего представления, куда я иду или что ищу. Нужно зайти к свекрови - вот что я знала. Как бы неопределенно это ни звучало, у меня не было ни малейшего сомнения, что я найду особу, которую ищу. Не знала я лишь об одном: одним слово, почти в конце нашего разговора, Лазарь уже всё объяснил, я найду тайную тропу. Просто погружусь в житейскую паутину и разорву ее.
Но я совсем не удивилась, когда нашла ее. Такое дешевое слово - 'нашла'...Я тогда была просто инструментом, актрисой в пьесе судьбы. Когда вспоминаю об этом теперь, у меня кружится голова, чувствую огромное унижение. Удивляюсь, как это всё обернулось столь чудесным образом, каждая деталь четко подогнана под предыдущую, всё встало на свои места с точностью до миллиметра. Словно всё это устроил кто-то с идеальным чувством времени, таинственный, но успокаювающий... Тут я действительно поняла, в чем смысл веры. Я была подобна людям не очень верующим, которые потерялись в бурном море...но теперь узнала, что внутри мира, поверхность которого выглядит столь хаотично, царит порядок столь же рациональный и чудесный, как в музыке. Ситуация, частью которой были наши личные судьбы, судьбы троих людей, вдруг разрешилась сама собой: веление судьбы было исполнено. И каждый ее аспект вдруг стал чудесным образом понятен. Словно наткнулся на дерево с ядовитыми плодами. Мне оставалось просто смотреть.
Но потом я решила, что должна что-то делать, чем-то заняться, так что последовала совету Лазаря, села в автобус и поехала в дом свекрови. Я думала, что просто осмотрюсь там, оценю помещение. Могу даже пожить там какое-то время, подышать безупречным воздухом ее жизни: это могло бы помочь мне немного восстановиться после удушаюшего пережитого опыта.
Я могла бы рассказать ей о том, что мне известно, немного всплакнуть, а потом попросить укрепить меня и утешить...Если ей что-то известно о прошлом Петера, она мне расскажет. Вот так я думала. Сидела в автобусе и представляла, что дом моей свекрови - это санаторий на высокой горе. А я туда пробираюсь из зловонного болота. В таком настроении я позвонила в дверь.
Свекровь жила в старом центре города, на втором этаже доходного дома, построенного сто лет назад. Даже на лестнице пахло английской лавандовой водой, словно я попала в бельевой шкаф. Когда я нажала кнопку лифта, этот холодный аромат поразил меня, я почувствовала непреодолимую ностальгию по другой жизни, более холодной и сдержанной жизни, лишенной страстей. Лифт ехал вверх, глаза наполняли слёзы. И я до сих пор не знала, что меня просто направляет та сила, которая всё это устроила. Я позвонила в дверь, открыла служанка.
- Как жаль, - сказала она, узнав меня. - Хозяйки нет дома.
И неожиданно хорошо отрепетированным движением поймала мою руку и поцеловала ее.
- Пожалуйста, не надо, - сказала я, но было уже поздно. - Забудем эти церемонии, Юдитка. Я просто ее подожду.
Я улыбнулась ее спокойному, гордому и открытому лицу. Это Юдит, служанка моей свекрови, она работала здесь уже пятнадцать лет. Это была крестьянка из-за Дуная, к моей свекрови она устроилась, еще когда здесь был полон дом слуг. Тогда она была помощницей на кухне, очень молодой, наверное, не старше пятнадцати лет. Когда мой свекор умер, и свекрови пришлось отказаться от большой квартиры, девушка переехала с ней в квартиру в центре города. Теперь Юдит, которая в смысле замужества уже была старой девой лет тридцати или более, получила повышение и стала домоуправительницей.
Мы стояли в тускло освещенном холле, так что Юдит зажгла свет. Тут меня охватила дрожь. Колени дрожали, кровь отлила от щек, но я держалась прямо. На домоуправительнице в то утро было разноцветное платье из набивной хлопчатобумажной ткани, подрубленный дирндль - дешевая рабочая одежда. На голове - белая косынка. А на бледной мускулистой крестьянской шее служанки висел на сиреневой ленте амулет, дешевый медальон, из тех, что продаются на рынке.