Вот так мы жили. Все трое чего-то ждали: моя свекровь ждала смерти, мой муж ждал Юдит Альдосо, а я ждала того мгновения, когда смерть или возвращение Юдит Альдосо, иди другое непредвиденное и неминуемое событие поможет мне понять, что мне делать со своей жизнью и где мое место... Ты спрашивала, почему я не бросила мужа. Как я могла жить с человеком, который ждал другую женщину, который напрягался каждый раз, когда открывалась дверь, который стал бледен, избегал людей, обрубил все связи с миром, болен какой-то смертельной болезнью эмоций, которого просто съедает ожидание? Ну, это было вовсе не легко. Не самая приятная ситуация. Но я была его женой и не могла его бросить, потому что он был в беде, в опасности. Я была его женой, принесла священный обет оставаться с ним в горе и в радости. в богатстве и в бедности, пока он хочет меня, пока он во мне нуждается. Ну вот, сейчас он во мне нуждался. Он просто зачах бы, если бы оставался один эти два года. Мы жили вместе и ждали какого-то небесного или земного знака. Ждали возвращения Юдит Альдосо.
Когда муж узнал, что эта женщина покинула город и уехала в Англию, и что никто не знает ее английский адрес - ни семья, ни друзья - он буквально заболел от ожидания, наверное, не существует в мире большего страдания, чем ожидание. Мне знакомо это чувство...Потом, когда мы развелись, я так же его ждала, почти год. Знаешь, как это бывает - просыпаешься утром, словно астматик, глотаешь воздух. Шаришь рукой во тьме в поисках другой руки. Не можешь понять, как это другого человека нет рядом, поблизости, в соседнем доме или на соседней улице. Идешь по улице, но другого человека там нет, он тебя не встретит. Нет смысла в телефоне, газеты полны новостей, которые ничего для тебя не значат - темы без последствий, например, началась мировая война или была разрушена столица с миллионом жителей, все улицы. .. Выслушиваешь новости вежливо, в одно ухо вошли, из другого вышли, говоришь что-то вроде: 'Правда?...Вообразите только!...Как интересно!' или 'Как печально!'. Но не чувствуешь ничего. Есть очаровательная, мудрая, грустная испанская книга - забыла автора, имя, как у тореадора, очень длинное имя - там написано, что в этом сонном, лихорадочном, магическом состоянии, в котором находятся те, кто ждет или находится вдали от любимых, есть что-то от транса самовнушения: даже глаза у них, как у больных, когда они просыпаются, истощенные, находящиеся где-то далеко, медленно поднимают ресницы. Такие люди совсем не видят мир, видят только лицо, одно лицо, и не слышат ничего - лишь одно имя.
Но в один прекрасный день они просыпаются.
Вот как я, например.
Озираются по сторонам и протирают глаза. Теперь они видят больше, чем одно лицо...или, точнее, по-прежнему видят лицо, но словно сквозь дымку. Видят шпиль церкви, деревья, картину, книгу, лица других людей, видят бесконечное разнообразие мира. Необычное чувство. Прикосновение, прежде причинявшее невыносимую боль, в один прекрасный день перестает ранить. Сидишь на лавочке и ощущаешь покой. Приходят мысли вроде 'Жаркое из цыпленка' или 'Нюрнбергские мейстерзингеры'. Или: 'Надо купить лампочку для настольной лампы'. Из всего этого состоит реальность, каждая часть столь же важна, как остальные. Вчера всё это казалось невозможным, бессмысленным и неопределенным, вчера была другая реальность. Вчера ты еще жаждала мести или освобождения, хотела, чтобы он тебе позвонил, чтобы он нуждался в тебе, чтобы его отвезли на телеге в тюрьму и казнили. Пока ты всё это чувствуешь, другой человек недосягаем, он смеется над тобой. Пока ты это чувствуешь, ты - в его власти. Пока ты плачешь от жажды мщения, он радостно потирает руки, потому что жажда мщения - тоже желание, жажда мщения - это зависимость. Но в один прекрасный день ты просыпаешься, протираешь глаза, зеваешь, и вдруг понимаешь, что ничего не хочешь. Можешь столкнуться с ним на улице, и для тебя это ничего не будет значить. Если он позвонит, возьмешь трубку, если захочешь. Если он захочет увидеться и будет настаивать, ладно, почему бы и нет? И знаешь что? Всё это время ты расслаблена, испытываешь чувство легкости...никакого напряжения, никакой боли, ничего, похожего на транс. Что случилось? Ты не понимаешь. Теперь ты больше не жаждешь мести, совсем никакой мести...и узнаешь, что такое - настоящая месть, единственная, идеальная форма мести - то, что ты больше ничего от него не хочешь, не желаешь ему ни зла, ни добра, он больше не может причинить тебе боль. В былые времена мужчины писали в таком случае возлюбленным письма, начинавшиеся со слов 'Дорогая мадам...'. Знаешь, этим всё сказано. Это значило: 'Я больше не причиню тебе никакой боли'. Тут мудрая женщина заливалась слезами. Или нет. Мудрый мужчина мог прислать великолепный подарок, букет роз или пожизненную ренту...Почему бы и нет? Можно делать что угодно, ничто больше не причинит боль.