Она не ответила. Была явно смущена. Тогда я подумал, что она растерялась в незнакомой обстановке, списал ее молчание на обычное смущение, часто присущее служанкам. Потом я узнал, что ее смутила не незнакомая обстановка или появление молодого хозяина, а что-то еще. Это было столкновение. Факт нашей встречи, то, что я посмотрел на нее и что-то произошло. Конечно, я тоже знал, что в это мгновение что-то произошло, но я осознавал это не столь глубоко, как она. Женщины, сильные женщины, руководствующиеся инстинктом, точно понимают, какой момент - важный или решающий, когда это происходит, а мужчины, такие, как мы, всегда склонны толковать события превратно. Как только мы встретились, эта женщина сразу поняла, что наши с ней судьбы неразрывно связаны. Я тоже об этом знал, но предпочел поговорить о чем-то другом.
Но не сразу, потому что она не ответила на мой вопрос, и я почувствовал себя слегка оскорбленным, решил выказать высокомерие. Несколько секунд мы молча стояли в холле и смотрели друг на друга.
Мы смотрели друг на друга так, как смотрят люди, столкнувшиеся с какой-то редкой диковиной. В тот момент я смотрел вовсе не на новую служанку. Я смотрел на женщину, которая каким-то образом, по каким-то абсолютно загадочным причинам, в силу невозможных факторов, сыграет огромную роль в моей жизни. Люди осознают это, когда это происходит? Уверен, да. Не умом, а всем своим существом. И в то же время продолжают рассеянно думать о других вещах. Представь на мгновение, что за невероятная ситуация. Представь, что тогда кто-то пришел бы и сказал, что однажды я женюсь на этой женщине, но сначала произойдет много других событий, сначала я женюсь на другой женщине, которая родит мне ребенка, а женщина, которая стоит передо мной в темном холле, уедет за границу, исчезнет на несколько лет, потом вернется, я разведусь с женой и женюсь на этой женщине. Я, придирчивый буржуазный мальчик, богатый, лощеный господин, женюсь на этой жалкой служанке, которая сжимает в руках узелок с пожитками и смотрит на меня с тревогой, так же, как я смотрю на нее...изучая, словно увидел что-то, чего прежде никогда не видел, что-то, с чем мне действительно следует считаться...Ну, тогда всё это казалось невероятным. Если бы кто-то предсказал такое, я бы рассмеялся ему в лицо и отбросил эту идею. Но теперь, несколько лет спустя, я хотел бы ответить на свой собственный вопрос - знал ли я, как всё сложится. И на вопрос, знаем ли мы, встречая кого-то, что это - жизненно важная встреча, поворотный момент в жизни...Бывает ли мгновение, когда женщина заходит в комнату, и мы знаем: 'Да, это - та единственная?'. Истинная, предназначенная нам, как в романах?
Я не знаю ответ. Могу только закрыть глаза и вспомнить это мгновение. И понимаю, что да, тогда что-то произошло. Удар тока? Форма радиации? Тайное интуитивное прозрение? Это - просто слова. Но, конечно же, люди сообщают о своих мыслях и чувствах не только с помощью слов. Существуют другие формы коммуникации между людьми, другие способы передачи сообщений. Сейчас любят использовать термин 'короткие волны'. По-видимому, человеческая интуиция - просто форма передачи информации на коротких волнах. Не знаю... Не хочу обманывать ни тебя, ни себя. Могу лишь сказать: в то мгновение, когда я впервые увидел Юдит Альдосо, я замер на месте, и, сколь ни невероятна эта ситуация, стоял и смотрел на силуэт незакомой служанки, не в силах пошевелиться. Так что мы какое-то время смотрели друг на друга.
- Как тебя зовут? - спросил я.
Она представилась. Что-то смутно знакомое. Фамилия Альдосо звучит как 'aldozat', что значит 'жертва'. Даже в ее имени 'Юдит' присутствовал библейский мотив. Словно она вышла из истории, из какого-то библейского окружения надежной простой материальности: из вечной жизни, из реальной жизни. Словно она приехала не из деревни, а из каких-то более глубинных слоев существования. Я не очень переживал насчет уместности своих действий. Пошел к дверям и включил свет, чтобы лучше ее рассмотреть. Даже мое неожиданное движение ее не потревожило. С готовностью, покорно, теперь - не как служанка, а как женщина, покорившаяся желаниям мужчины, который вправе требовать от нее чего угодно, она повернулась в профиль к свету, так что я смог рассмотреть ее более внимательно. Она стояла в свете лампы. Словно говорила: 'Вот, смотрите хорошенько. Это - я. Я знаю, что я - красива. Смотрите со всей необходимой тщательностью, сколько нужно. Вы будете помнить это лицо даже на смертном одре'. Так что она стояла спокойная, неподвижная, с узелком в руке, словно модель художника, безмолвная и безотказная.
А я продолжал смотреть на нее.