Мы видели уже ту обстановку, в которой жил первичный насельник наших северных лесов, видели его самого и его семью, вольной мыслью нарисовали себе его жилище, его охоты, домашнюю жизнь и те первые изобретения, из которых постепенно складывалась основа высшей человеческой культуры. Мы нарисовали жизнь первичной и простейшей формы человеческого сообщества, когда оно состояло из простейшей семьи — всего из отца, матери и дитяти, когда оно не усложнялось еще введением взрослых детей, а с ними и сложностью взаимных отношений, — одним словом, ту первичную единицу человеческой ассоциации, которую можно назвать естественной семьей; из нее, как из кирпичей, сложились все позднейшие усложнившиеся сообщества людей — семьи, и роды, и поколения, послужившие в свою очередь краеугольным камнем высших и сложнейших человеческих ассоциаций.
Только с группированием человека в большие и сложнейшие общественные единицы, стал возможен быстрейший прогресс человеческой мысли и языка, выработка нравственных и общественных начал, приручение животных, появление сознательного культа, — одним словом, все то, что положило основание дальнейшей культуре.
Приложение
Д. Мамин-Сибиряк
А. В. ЕЛИСЕЕВ
Страничка из воспоминаний
Жар только что свалил. Дачники, прятавшиеся по своим дачным трущобам, выходили подышать свежим воздухом. Особенно много было публики на Муринском проспекте, около летнего клуба, где летние артисты давали спектакль. Я отправился в театр, чтобы в антрактах подышать свежим воздухом в клубном саду. В Лесном в жаркие дни и душно, и пыльно, а вечером поднимается самая предательская сырость. Это не значит, что Лесное хуже других дачных местностей в окрестностях Петербурга, — такая же сырость, духота и пыль везде.
Не помню, какая шла пьеса, но в один из антрактов знакомые указали на известного уже тогда путешественника, д-ра Елисеева, который гулял по аллее вместе с остальной публикой. Я читал его статьи в «Вестнике Европы» и как-то было странно видеть этого смелого исследователя далекого Востока в каком-то Лесном, которое ни в географическом, ни в этнографическом, и ни в каком вообще отношении не замечательно. Через минуту мы были представлены друг другу и сидели на садовой террасе.
— Я никак не ожидал вас встретить именно здесь, — удивлялся я, по привычке наблюдая нового человека. — Даже как-то странно…
— И я тоже удивляюсь, что встретил вас в Лесном. У меня здесь постоянное местожительство…
— Да? А я нанял здесь дачу.
— Как дачное место, Лесное, пожалуй, неудобно. Очень много летом набирается публики, а мы начинаем жить, когда дачники разъедутся, т.-е. поздней осенью. Главное удобство — безусловная тишина, а это самое важное при работе.
По своей наружности д-р Елисеев ни чем особенным не выделялся. Среднего роста, белокурый, с серыми глазами, с русским лицом — и только. Он был одет в белый военный китель и походил на армейского офицера. На первый взгляд несколько поражала торопливость его движений и какая-то особенная быстрота взгляда, точно он постоянно куда-то спешил.
Наружность «известных людей» редко совпадает с тем представлением о них, какое составляешь о них по их сочинениям. Так было и здесь. Первое впечатление меня вообще не удовлетворило, и я понял его, как тип, только познакомившись с ним ближе, в его рабочем кабинете, среди его коллекций, книг и разных редкостей, собранных со всего света. Только в этой обстановке он делался самим собой, тем Елисеевым, которого я уже ранее знал по книгам. Это был, если можно так выразиться, неисправимый путешественник, жертвовавший всем для любимого дела и десятки раз рисковавший для него собственной жизнью.
Кто из нас в детстве не зачитывался путешествиями и кто не мечтал сделаться знаменитым путешественником? Детский ум решает вопросы «очень просто», и мы время от времени встречаем в газетах трагикомические истории с юными путешественниками, начитавшимися романов Майи-Рида, Густава Эмара и Купера. Эти милые мальчуганы, сбежав с урока латинского языка, обыкновенно прямым путем отправляются в Америку искать опасностей, приключений и еще опасностей. Такие смелые предприятия заканчиваются обыкновенно путешествием в лодке или поездкой по железной дороге, а затем путешественников возвращают по месту жительства. Но и большие люди очень часто мечтают о путешествиях. Отчего бы, в самом деле, не махнуть куда-нибудь на Цейлон или на Огненную землю? Но эти мечты не осуществляются в большинстве случаев просто потому, что русский человек и географию плохо знает, и с языками знаком из пятого в десятое, и необходимой подготовки не имеет, да еще и страшно притом. Оно, конечно, отчего не попутешествовать, а как вас зарежет какой-нибудь хунхуз, или, еще хуже, съедят людоеды… Я именно с этой точки зрения и смотрел на Александра Васильевича. Вот человек, который осуществил то, о чем другие едва смеют мечтать. Кроме специальной подготовки к каждому путешествию, нужна еще смелость.