Моя первая любовь, попробовав на вкус прелесть сексуальной свободы и чувствуя вину от этого, заявила мне, что всё кончено. Мы только начали свои отношения, поэтому я тяжело переживал разрыв. Я стал отдаляться от команды, которая начала потихоньку разваливаться. Концертов не было, денег, соответственно, тоже, что привело к невозможности оплачивать счёта. Той зимой мне пришлось залезть в электрический счётчик в комнате, чтобы подключить маленький электрический радиатор. Белье я возил домой по выходным, скрывая от родителей ужасное положение, в котором оказался.
Однажды вечером я вернулся к себе в комнатку и увидел, что мои единственные соседи — две маленькие мышки Элла и Телониус, уже не подавали признаков жизни. Засунув в счётчик монетку в липкой плёнке, я взял их маленькие тельца в руки и начал массировать перед обогревателем. Элла быстро ожила, а вот Телониус, кажется, был мёртв. Он сильно окоченел, я дул на него изо всех сил, держа в руках под струями горячего воздуха. Прошло пять минут — никакого результата. Я уже решил, что Телониус покинул бренный мир. Похоронить мышá в море через канализацию мне показалось хорошей идеей… но, вдруг! Был ли это непроизвольный спазм или к Телониусу потихоньку возвращается жизнь? Следующие пол–часа я выхаживал его, пока он не набрался сил.
Родители не подавали виду, что им не нравится мой образ жизни. Он был за пределами их понимания. На фоне их благополучия, я скрывал горькую правду о том, что группы больше не было, а у меня на счету осталось всего четыре фунта. Я почти смирился с мыслью, что придется возвращаться домой, но этого не случилось.
Завсегдатаи «Tin Pan Alley» и «The Ship» — клубов, расположенных рядом с «Марки» по Уордор стрит, распространили слух, что группе подписанной Island Records Криса Блэкуелла, нужен клавишник. Я пошел на прослушивание к VIPs и мне понравилось, что они не отошли от блюзовых корней. Их вокалист, Майк Харрисон, пел очень по–черному, а тощий барабанщик Майк Келли создавал прочную надёжную базу для музыки бэнда. Меня взяли. В стане «Костей» никто кроме Ли об этом не знал. Он тоже думал, как устроить свою жизнь. Ли пожелал мне удачи. Все мои махинации со счётчиком вскрылись. Сложив в пластиковые мешки и чемоданы нехитрые пожитки, передав Эллу и Телониуса в зоомагазин, я тихо свалил, пока не приехала полиция. Мне пришлось бродить по улицам в поисках нового жилища.
Большинство домовладельцев рекламировали сдаваемые внаем комнаты путем вывешивания объявлений на окнах магазинов. Походив по нескольким объявлениям, волоча за собой багаж, я пришел на Кромвелл Роуд 14, где полная пожилая леди в огромном подпоясанном ремнем вязаном свитере показала мне тёмную сырую комнату за четыре фунта в неделю. Она продиктовала правила проживания со всей строгостью.
«Ванной в конце коридора ты можешь пользоваться только по четвергам, и никаких женщин!»
Женщин у меня не было, и других вариантов проживания тоже. Я вытащил последнюю мелочь, заплатил вперёд и заселился.
Источников дохода не было, выступлений в обозримом будущем — тоже. Несколько записей, в которых я участвовал с T–Bones, так и не издали. Я рассчитывал, что с VIPs сложится всё иначе, но лелеял надежду, что T–Bones найдут грамотного менеджера, и все пойдет как нужно.
Тем временем мне надо было как–то зарабатывать деньги. VIPs полным ходом репетировали, готовясь к выступлениям в Париже. Перед моих уходом, я встретился с Ли, находившемуся на мели и без крыши над головой. У меня возникла идея. Я сказал своей домовладелице, что Ли — мой брат, и он присмотрит за комнатой в моё отсутствие.
Август 1966 года.
Мама и папа!
Париж — отличный город. Наш отель находится рядом с «Фоли–Бержер»[16], Монмартр — на расстоянии вытянутой руки. VIPs — хорошая группа, хотя «Кости» мне ближе. Нас хорошо принимают, но я надеюсь, что по возвращении домой дела у T–Bones пойдут хорошо. Хотелось бы знать точнее. Я нормально питаюсь, деньги платят исправно. Навещу вас сразу, как только приеду.
Отель представлял собой стандартный довоенный пансион — маленькие эмалированные раковины с большими затычками, высокий ореховый гардероб, деревянные полы, узкие кровати с соломенными матрацами, туалет в конце коридора. Я делил номер с Грегом Ридли, басистом VIPs. Так я стал узнавать участников команды. Гитарист, чье имя вылетело из головы, казалось, скрывался от меня за спинами остальных. Как выяснилось позже, у него были большие проблемы. Наркотики раздобыть в Париже оказалось сложно, поэтому он вводил в шприц все, что попадалось под руку.