Таксист вёз незнакомого пассажира вдоль очереди по дороге к служебному входу клуба.
— И чего это они здесь толпятся?
— Сегодня играет Джими, и я тоже.
— А ты кто такой?
— Ээээ, The Nice.
— Какой nice?
— Просто… THE NICE.
Я всё ещё сожалел о том, что согласился на название.
Когда я расплачивался с таксистом, он произнёс: «Странно. Не понимаю, куда катится это поколение со своими попонами, цветами и колокольчиками. Иногда я думаю, что я вожу колхозный двор».
Зайдя внутрь я обнаружил, что наше оборудование установлено так, что его легко можно убрать во время перерыва. В то же время Маршаллы Хендрикса высились небоскрёбами на сцене. У него уже было два хита, “Hey Joe” и “Purple Haze”, неудивительно, что пол–Лондона хотело попасть туда.
Убедившись, что всё работает как надо, я проскользнул через служебный выход и присоединился к своим товарищам, устроившимся в уютном заведении под названием «La Chasse». Оно располагалось в нескольких ярдах от «Марки», и туда нередко заходили представители музыкальной элиты: несколько лестничных пролётов, и ты можешь увидеть сквозь стенки пустого бокала всю музыкальную общественность Лондона.
— Народу там — тьма, — заметил Джек Барри, владелец «La Chasse». — Вам лучше вернуться часов в пять, если хотите выйти на сцену.
Работая локтями, с трудом протиснувшись сквозь толпу, мы наконец зашли в клуб, который превратился в парилку. На стенах образовалась влага, стекавшая подобно водопаду, а разгоряченная публика рвалась к сцене. Требовалась тактика коммандос, чтобы добраться до гримёрки, располагавшейся прямо у сцены. Столько народу: я не был уверен, что наши усилители потянут. И вот мы вышли на маленькую сцену, чтобы отыграть блестящий сет перед ревущей толпой.
Мы закончили и ввалились в гримёрку. И вот он во всем великолепии: в сумасшедшем прикиде — убойной комбинации рыцаря и мушкетёра. Он источал настолько сладкую ауру, словно мёд вытекал из вафли. Он сказал, что ему понравилось наше шоу, и пригласил нас присоединиться к предстоящему туру по Англии. Никто никому не смотрел в глаза, его предложение мы восприняли с сомнением, а он отправился довершить дело, начатое The Nice. Я уже покинул клуб, когда Хендрикс вышел на сцену и разжёг дьявольскую печь до адской температуры. Это произошло 24 октября 1967 года.
Следующий отрывок позаимствован из книги Джона МакДермотта «Джими Хендрикс: сессии», издательство Little, Brown and Company:
Приближался прибыльный рождественский период, поэтому и Track и Reprise[17] давили на группу, чтобы она закончила альбом и закрепила оглушительный успех «Are You Experienced?». 23 октября Час Чендлер зарезервировал Delane Lea Studios для группы, где она могла репетировать и подготовиться к записи в Olympic. Следующим вечером команда играла в лондонском «Марки» с The Nice на разогреве. Услышав джем Джими с клавишником–виртуозом The Nice Китом Эмерсоном, Чендлер решил подписать Эмерсона на одну из сессий звукозаписи — просто глянуть, что из этого получится. «Кит Эмерсон — это чувак, с которым Джими должен что–то сделать», — рассказывает Час Чендлер. Джими часто джемовал с The Nice, и у Кита здорово получалось взаимодействовать с Джими. Они действительно могли создать что–то вместе, но я был под дулом пистолета и должен закончить альбом, так что мы не могли тратить время.
Мы бороздили Англию, Уэльс и Шотландию вдоль и поперёк, добираясь до самой глуши, зарабатывая примерно тридцать фунтов за вечер. Фургон Коммер, за рулем которого сидел настоящий скаус[18], исправно возил нас до места назначения. Чрезмерно серьезный, Баз был в числе тех, кто зажёг петарды возле тента, закрывавшего сцену Виндзорского фестиваля. Наверно, у него всё–таки было чувство юмора.
Как–то вечером в компании с Дэйви мы слушали записи и обменивались идеями, и вдруг я увидел у него пластинки с ЛСД.
Я спросил:
— Если я положу эти бумажки под язык, как долго будет длиться эффект? А какие у них последствия?
— Если ты их примешь со знакомыми людьми, получишь приятные вибрации. Я помогу тебе пройти через трип.
У них не было никакого вкуса, я не мог представить, что такой маленький кусочек бумажки мог вызвать сильные галлюцинации. Мы глядели друг на друга, ожидая действия. Стало скучно, и поставил пластинку. А дальше…
… А далее, возможно, я почувствовал покалывание в шее. Дэйви засмеялся, а я растворился в его рту. Он был таким широким, что меня засосало целиком, и я изо всех сил пытался выбраться из него. Понятие скорости не существовало. Я глянул снова, и образ Дэйви стал прозрачным, лондонский закат просвечивал сквозь него. А затем…