Терпение не было моей добродетелью, особенно когда рядом заваливался спать деда Дики, сильно храпя или, как он это называл, «загоняя коров в сарай». Тетя Джойс нашла средство: «Заткни прищепкой его нос!» Так, вооружившись средством из маминого арсенала, я попытался поспать перед тем, как начнутся позывные «Ужасного рога». Проснувшись в четыре утра, я нервно выбрал прищепку в тусклом свете уличной лампы и поводил ею над свистящим носом. Чёрт! Слишком мала, надо взять побольше… есть! Внимание, ОТПУСКАЮ!
— Ааа, че за ХУЙНЯ?
Дед вскочил как пружина, прищепка со свистом улетела в темноту, а я трясся под одеялом, пока дедуля снова не захрапел, толком даже и не проснувшись. Ему не надо было соревноваться с пернатым хором по утрам, так как птицы улетели на зимовку намного раньше обычного. Не в силах заснуть, я вытащил несколько пушинок из подушки и стал развлекать себя тем, что наблюдал, как храп дедули удерживал пух в воздухе. Так я скоротал время до самого завтрака. На кухне меня встретило море лиц, застывших в ожидании.
— Ну, — раздался хор родственников. — Ты это сделал?
Следующие 15 минут они надрывали животы от смеха, слушая мой печальный рассказ о провалившейся попытке напялить прищепку на нос деда.
— Ты все–таки это сделал! — сказали они сквозь слёзы.
Да, у меня почти получилось.
Я до сих пор с гордостью ношу память о дедушке — уолтемские карманные часы, на которых он учил меня правильно указывать время. Ещё я перенял от него любовь к духовым оркестрам.
Воспоминания о Второй мировой войне, хотя она и закончилась, все ещё были свежи в памяти отца, особенно когда речь заходила о механизмах и развитии воздухоплавания. Парни из неба спасали жизнь, таким как он. Если над нами пролетал самолёт, он мог безошибочно назвать какой именно. Он таскал меня на аэрошоу — Фарнборо, Хиггин Хилл, в царство Харрикейнов и победоносных Спитфайров. Там было невыносимо громко, у меня обычно болела голова к концу шоу, и рвало по дороге домой.
На школьной площадке дети обычно маршировали и пели гимны Уильяма Уорд–Хиггса, меняя слова так, что любой «красавчик Пресли» мог их написать:
Стихи Уорд–Хиггса были возвышенными, более благозвучными для ушей местной аристократии: «Расскажите о том, что мы лучше умрем за Суссекс, что у моря». Если рядом не было учителя, мы могли зайти ещё дальше: «Расскажите им всем, что здесь воняет как в аду, на суссекском брегу».
Дело в том, что водоросли у побережья консервативного Уэртинга издают едкий запах, особенно летом. И только мухи готовы ринуться туда, куда и ангелы боятся ступить. Пожилые люди (кто ещё не присоединился к ангелам, но готов оказаться в вестибюле Господа) думали, что аромат размножающихся насекомых среди гниющего планктона, оказывает целебное действие на их застарелые болячки. Местные жители не были счастливы от того, что их прибрежный городок часто награждался уничижительным званием, например, «Божья приемная» или Costa Geriatrica (Брегус Старческус). Не нужно много времени понять, что престарелые люди приезжают сюда, чтобы найти своё последние прибежище, но, прибыв, быстро об этом забывают. Несомненно, в городе были созданы все условия, дабы позаботиться о пожилых людях. Санатории занимали большую часть территории Уэртинга.
Мой отец по натуре был отнюдь не бунтарем. Обычно он был сдержанным, хотя иногда ему выплеснуть эмоции. Иногда он все же выходил из себя, неожиданно для себя самого, меня и других. Он не приветствовал конфронтацию, но если его втягивали в спор, он принимал его за хорошую партию настольного тенниса. Где–то в районе Митчем Южного Лондона во время войны моя мама влюбилась в его голубые как небо глаза, волнистые волосы и особенно ей понравился его мягкий характер. Он обучал бальным танцам… от вальса до танго. Он играл на фортепиано и аккордеоне — тому, что моя мама не делала из соображений безопасности. Они были прямой противоположностью. Брат матери, Тед, считал, что они идеальная пара и познакомил их после того, как услышал как отец играет на фортепиано. Пусть лучше мама сама расскажет:
«Это было в 1942 году. Война продолжалась уже 3 года. Мой юный брат Тед, большой любитель танцев, подружился с молодыми музыкантами. Они решили создать танцевальный коллектив, поскольку в то время танцы в местных парках расценивались как летний отпуск. Люди не могли уезжать на отдых из опасения, что их дом подвергнется бомбардировке немцами. Так случилось, что мое первое знакомство привело к свадьбе… конечно, я тогда этого не знала».