Говорят, что на это прямое предложение Сихарий ответил уклончиво, а когда Само принялся высмеивать его, распалился гневом, стал браниться, грозить и до того дошел в своем высокомерии, что даже позволил себе оскорбления.
Тогда Само подозвал слуг и, когда те приблизились, сказал им:
— Возьмите посла, отнесите его к самому валу и там бросьте в траву!
Слуги с радостью исполнили это.
Узнав, что ничего не добился переговорами, Дагоберт пошел на Само войной. Шел он тремя колоннами. В первой, которую вел герцог Хродоберт, были алеманны. Второе войско составляли бавары. Во главе третьего стал сам Дагоберт, и было с ним множество франков и лангобардов, нанятых в Италии.
Поначалу лангобардским наемникам и алеманнам удалось одерживать победы в мелких стычках, но главные силы короля натолкнулись поблизости от границ Самова государства на крепкую твердыню по названию Вогастисбург. Дагоберт осадил эту крепость, но князь с войском вышел за валы и вступил в битву, которая продолжалась три дня, И побежден был король. Он понес тяжелые потери и, оставив славянам весь свой, лагерь с шатрами и обильными припасами, спасся бегством.
Одержав столь решающую победу, Само не предался бездеятельности; набеги его достигали самой Тюрингии. Сила его росла, а влияние короля все слабело. Тогда вышел из вассального подчинения Дагоберту сербский князь Древан и перешел под руку Само. Государство Само расширилось далеко за пределы Чехии.
Между тем Дагоберт помышлял о мести. Собирал войско, готовил поход, но постоянные набеги славян мешали ему сосредоточить силы и принуждали вести малые схватки, в которых славяне часто побеждали. В такой беде предложили свою помощь саксы: за то, что король снизит им дань, они обещали охранять от набегов границы королевства. Дагоберт принял предложение, и саксы обязались служить ему. Жили они в горах у чешских границ. Там они устроили засеки и сторожевые укрепления, но воины Само по-прежнему проникали через них. Теснимый все больше, Дагоберт отказался от части своих земель, уступив их Зигиберту в надежде, что тому повезет там, где не повезло саксам. Но и Зигиберт не имел успеха в действиях против Самовых войск и не смог остановить их движение.
Когда франкам пришлось совсем туго, поднялся на Само Радульф, герцог Тюрингенский, и ему улыбнулось военное счастье. Он победил славян и изгнал их с Франкской земли. Но, прежде чем победа его могла принести ощутимую пользу, Радульф рассорился с советниками Зигиберта и, объявив себя суверенным государем своего герцогства, стал искать дружбы Само. Славянский князь сделался опорой тюрингенского вельможи.
С той поры государство Само жило без войн вплоть до смерти князя. Он умер, когда пошел тридцать пятый год его правления. Умер на вершине счастья, и народ оплакивал его. Народ был предан ему, ибо Само был человеком, любящим жизнь, и во все времена обращал великое свое могущество лишь к светлым ее сторонам.
В конце повествования о нем говорится и подтверждается добрыми примерами, что как был Само любим, той же мерой любви он и отплачивал. Полюбилось ему жить со славянским народом. Всем сердцем сделался он сам славянином, и новая родина стала ему дороже всего на свете.
К моменту смерти было у него тридцать семь детей: двадцать два сына и пятнадцать дочерей. Он породил их от двенадцати жен.
ВЕЛИКАЯ МОРАВИЯ
ПРИБИНА
Когда сломлено было владычество авар, когда в битвах с франкскими войсками разбиты были они, получили свободу и славяне, населявшие большую низменность по течению Дуная. В те поры славяне делились на племена. Силы их были раздроблены, не объединяли их никакие взаимные узы, и воля, данная им, вскоре обернулась несвободой. Случилось так, что те племена славянские, чьей родиной было пространство меж Дунаем и Тиссой, приклонились к Болгарскому царству; а жившие на западе и в Паннонии вынуждены были поддерживать дружбу с франками и их королем. Так возникла зависимость их, и чужеземцы наводнили их владения. Приезжали купцы с грузом соли на спинах ослов, с грузом пряностей, орудий и всякого рода удивительных предметов. Приезжали работорговцы и люди, не похожие ни на пастухов, ни на крестьян, ни на охотников. Невиданные купеческие караваны проходили по тропкам, ведшим к Нитре. Там была середина земли. Там, в прочной крепости, сидел князь Прибина; он ласково принимал пришельцев и был столь милостив к ним, что даже построил храм, чтобы они могли славить в нем христианского Бога. Так было открыто франкам сердце нитрянского князя.