— Горе нам! — вздыхали зеваки, толпившиеся на пространстве между базиликой и королевским замком. — Есть чему радоваться! Война у порога! Эх, кабы вместо Бедржиха правил Собеслав! Он-то знает наши страдания, он и сам страдает и терпит голод!
Тем временем послов Барбароссы принял Владислав, и первый из послов сказал:
— Фридрих Барбаросса, великий император Римский, обвиняет тебя в своеволии и неправых делах. Он разгневан и желает наказать тебя за твои действия и за твой образ мыслей. Он лишит тебя славы. Отнимет приязнь свою и сведет на нет все твои распоряжения.
Существует старинное правило и порядок, согласно которым чешский властитель, законно избранный в собрании чехов, обязан пройти обряд перед императором. От него должен он принять свою страну в лен. Но так как ты, король, отрекся от власти, а император никому другому не отдавал Чехию в лен, то теперь в стране нет законного правителя.
Затем посланец сказал, чтобы Владислав выпустил князя Собеслава на свободу и вместе с ним, со своим сыном и с чешскими вельможами явился в Нюрнберг.
— Я хорошо расслышал, — ответил Владислав. — Все это лишь пустые угрозы. Ты высказал то, что тебе поручено, но я дам ответ на сейме устами епископа и устами дворянина по имени Витек.
ПОДКУП
Едва императорские послы отбыли, король Владислав приказал своим приближенным наложить на подданных новую дань и вымогать у них столько денег, сколько каждый в состоянии дать, если затянет пояс до последней дырочки.
И пошли королевские сборщики от селенья к селению, забирая что. могли: последний динар, последнюю лошадь, последний мешок пшеницы, полотно, мед — одним словом, что попадется.
Когда возы, груженные доверху, проезжали мимо дворов, крестьяне и народ грозили кулаками вслед обиралам. И всюду среди народа раздавалось имя Собеслава. Все повторяли его, все молили Бога, чтобы вернулся крестьянский князь, а короля унес бы нечистый.
Так, безжалостно грабя народ, собрал Владислав несметное богатство. Товары он продал, а золотом, вырученным за них, наполнил дважды по девять ларцов и отправил их Барбароссе с просьбой перестать гневаться на Бедржиха Чешского и отвернуться от Ольдриха и его братьев.
Четыре недели ехали возы в Майнц, и еще пять недель ждал Владислав ответа. Он гласил:
«Король, ты посылаешь мне этот дар несомненно для того, чтобы сломить мою волю. Ты дурной вассал и безумный король, если веришь в нечто подобное, ибо слово, единожды сказанное, не может быть взято обратно Итак, приказываю тебе и решительно на этом настаиваю: отвори темницу князя Собеслава, брата преданнейшего моего друга Ольдриха и сына Собеслава I».
СВОБОДА
В 1173 году после тринадцати страшных лет вышел Собеслав из заточения. Тринадцать лет не сидел он в седле. Тринадцать лет не касался поводьев. Тринадцать лет дышал воздухом жалких келий. Он утратил уже осанку опытного наездника, лошадь под ним шарахалась, шла неровно, словно ее плохо взнуздали, а лицо князя пылало от прикосновений ветра. И все же Собеслав был счастлив. Всюду, где он проезжал, всюду, где люди только успевали прослышать — кто это там едет, народ стоял вдоль дороги и выкрикивал его имя. Ни одного короля, ни одного победителя не встречали с большей радостью.
Когда Собеслав доехал до предместья Праги, на дорогах столпилось уже столько народа, что князю пришлось остановиться. Тут Ойирь ухватил его коня за узду и вскричал срывающимся голосом:
— Наш государь вернулся! Пробил его час!
Рассказывают — и похоже, что много людей трезвого ума в это поверили, — будто возглас этот исходил не из уст Ойиря, а несся с облака. Еще повествуют, будто не Ойирь вел княжеского коня под уздцы, а какой-то отрок, в точности похожий на Собеслава тех давних лет, когда его родной брат Владислав стоял в Садской перед собранием дворян.
После радостной встречи отправился Собеслав, босой, в церковь и долго молился там. Затем с величайшим смирением прошел он к королю и племяннику своему, Бедржиху. Тот вместе со своим сыном отвел ему помещение, и Собеслав улегся на покой. Он уже спал, когда его разбудил какой-то шорох. Собеслав сел на ложе и различил перед собой фигуру юноши.
— Кто тут? — спросил князь.
— Я слуга, — ответил юноша. — Помогаю поварам на кухне, а послали меня твои друзья — предупредить. Недоброе замыслил король: он хочет ослепить тебя.