Леонов сидел у окошка напротив Саши, вытирал лысину носовым платком и листал журналы, их он захватил с собой целую пачку. Потом он сложил журналы наверх, на полочку, а сам задремал.
Саша смотрел в окно — на деревни, поля, леса, овраги… Ещё вчера ехать в деревню, хотя и к родственникам, не очень-то ему и хотелось. Он любил городскую жизнь. В городе всегда происходит много интересного — не заскучаешь. А деревенской жизни он не знал вовсе, да и знать особенно не стремился. Но сейчас, когда увидел дома, стоящие над речкой с крутым песчаным берегом, ребят, купающихся на другом берегу, стало ему неожиданно радостно.
Он оторвался от окна и только снова взялся за свои «Херсонесские древности», как на него с верхней полки полетели леоновские журналы. Леонов не проснулся. Саша собрал их с пола и прочитал в одном из журналов, что в Италии при продаже старинной виллы нашли на чердаке много картин, и на всех картинах была нарисована одна и та же молодая женщина, только одетая по-разному и в разных помещениях. Итальянские специалисты, которые изучали картины, предположили, что их писал русский художник. После окончательного изучения картины поступят в художественные музеи.
Саша взглянул на фотографию с картины, но та была испачкана пепси-колой — лица было не разобрать.
Журнал снова напомнил ему про Свету и про их поход в Русский музей.
Саша представлял почему-то, что его встретят на лошади. В старых книгах, которые он читал, в деревне так и встречали.
— Пошли к мотоциклу, — сказал двоюродный брат Михаил, когда они попрощались с Леоновым.
Они подошли к пропылённому мотоциклу, Михаил прикрепил к багажнику рюкзак с продуктами, в коляску посадил Сашу, сунул в руки ему портфель с научными книгами, и они рванули вперёд по асфальтовому шоссе, обгоняя тяжёлые «КамАЗы», междугородные «Икарусы» и разные легковые машины.
— Не страшно? — прокричал Михаил.
— Нет! — Саша постарался ответить веселей, хоть и было ему страшно.
Когда они проезжали мимо большого зелёного поля, Михаил снова крикнул:
— Я поднимал!
Наконец свернули на обычную грунтовую дорогу и поехали тише. Навстречу, волоча за собой тучу пыли, попался автобус. Из автобуса замахали руками ребята.
— Наши, деревенские, — объяснил Михаил, — ты — сюда, они — туда. На экскурсию в Ленинград. Ты не обижайся, я тебя к дому подвезу и оставлю. Я на тракторе со своей бригадой шесть совхозов обслуживаю. Так что, сам понимаешь, сейчас мы в другом конце района работу гоним. Я тебя высажу, в дом введу, ты отдохнёшь, поешь, а вечером мать придёт с работы.
— Я не устал, — сказал Саша.
— Ты, главное, у нас воздухом дыши. У нас, говорят, микроклимат замечательный. Короче, отдыхай.
И вот показалась деревня Гаврилово. На трёх холмах. На одном холме — белое здание с колокольней, на другом — дом старинный, с колоннами, на третьем — пологом длинном холме — сама деревня, деревянные избы.
Изба Михаила стояла посередине.
— Петуха над трубой ещё отец делал, — сказал Михаил, — по петуху и отличай, если заблудишься.
Он внёс Сашин рюкзак, поставил его рядом с широченной русской печью. Показал в комнате огромную кровать с башней подушек.
— Здесь и отдыхай. Сейчас электроплитку включим, согреем чай, я и поеду.
Через полчаса он уже мчался на мотоцикле по пыльной дороге, а Саша остался один дышать здоровым деревенским воздухом.
Дома стояли на крутом берегу. О берег тёрлась волна, и ветер гнал по ней зыбь. По реке в байдарках плыли туристы.
— Парень, это деревня Гаврилкино? — крикнули они издалека.
— Гаврилово! — отозвался Саша и потихоньку пошёл по деревенской улице вниз с одного длинного холма к другому холму, где стоял старинный дом с колоннами.
Улица была чистая, на земле росла невысокая трава, в глубокой луже купались утята, а рядом ходила стая гусей, и один гусь принялся Сашу разглядывать.
«Не клюнул бы», — подумал Саша и обошёл их стороной.
На скамейке около избы сидели две старушки, и Саша, как учил отец, с ними поздоровался.
Старушки закивали.
— Сашка из Ленинграда, Михаил привёз, — сказала одна.
— Евдокия вчера переживала, а ну Михаил не встретит? — сказала вторая.
Не успел Саша удивиться, что его тут узнали, как вдруг с холма, от старинного дома ему крикнули:
— Александр! Давай-ка иди быстрей!
Под деревом стоял парень в тренировочных штанах и майке.