17. Несс[224]
(1) Не бойся, мальчик, реки Эвена, катящей шумные волны и выходящей из берегов: ведь это все только нарисовано. Но лучше посмотри, что на ней происходит, как и с каким искусством все это изображено нашим художником. Разве твоего внимания не привлекает к себе божественный Геракл, который так смело вступил в середину реки? Его глаза мечут огонь, измеряя расстояние до цели; он держит лук в левой руке, далеко выдвинутой вперед, а правая рука у него сохраняет положение, какое бывает после спуска стрелы: она – у соска его груди. (2) Что ты скажешь о тетиве? Не кажется ли тебе, что ты слышишь ее звон, после спуска стрелы? А где же сама стрела? Разве ты не видишь вон там кентавра, который подскакивает в последний раз?
(3) Думаю, это Несс, который из кентавров один спасся под Фолой, избегнув руки Геракла. Когда они там противозаконно попытались напасть на него, никто из них не избег своей гибели, кроме вот этого. Но погибает и он, решившись выполнить здесь, на глазах у Геракла, свой преступный замысел. Несс занимался перевозом через реку тех, кто в этом нуждался. Сюда явился Геракл со своей женой Дейанирой и сыном Гиллом. Так как река казалась трудно переходимой» то он поручает Нессу перевезти жену, а сам вместе с сыном, взойдя на колесницу, переезжает вброд через реку. И вот тут-то Несс, бесстыдно взглянувши на женщину, лишь только он вышел на берег, позволил себе непристойный поступок услыхав ее крик, Геракл пускает в Несса смертоносную стрелу.
(4) Дейанира нарисована в позе человека, находящегося в опасности; в крайнем испуге она протягивает руки к Гераклу, а Несс, только что пораженный стрелою, мечется от боли и, по-видимому, не успел еще дать Дейанире на гибель Гераклу своего таинственного любовного средства. (5) Ребенок же Гилл стоит на отцовской колеснице,[225] привязав к ее ободу коней, чтобы стояли спокойно, и от удовольствия хлопает в ладоши, радуясь тому, чего сам он не в силах еще выполнить.
18. Филоктет[226]
(1) Это тот, кто все еще носит свой сан вождя; ведь это он привел под Трою из Мелибеи мстителей за Менелая против фригийца Париса, это – Филоктет, сын Пэанта, храбрый герой, достойный быть питомцем Геракла. С младенческих лет Филоктет был спутником жизни Геракла; он носил за ним лук и стрелы и их он от него получил как награду за последнюю службу при погребальном костре. И вот он здесь, с осунувшимся от болезни лицом; мрачно насуплены его брови и опущены книзу; глаза провалились и смотрят невидящим взором, волосы, видимо, полны грязи; борода всклокочена и торчит как щетина; одет он в лохмотья и ими же обмотал он раненую свою ступню, Все это, мальчик, соответствует сказанью о нем. (2) Когда ахейцы плыли на Трою и, пристав с кораблями к островам, искали жертвенник Хрисы,[227] который некогда соорудил Ясон, плывя в Колхиду, Филоктет, помня его с того времени, когда он был при Геракле, указал этот жертвенник искавшим его грекам; в это время ядовитая змея ужалила его в ногу. Остальные ахейцы отправляются к Трое, а он здесь остается на Лемносе, как говорит Софокл:
Каллистрат. Описание статуй
Если для Филостратов мы могли установить относительно точные данные их литературной и общественной деятельности, то для Каллистрата мы не можем получить никаких других данных, кроме тех, что мы извлекаем из его собственных произведений, носящих несколько вычурное название Εκφράσεις – «толкования» картин и статуй. Что Каллистрат жил после Филостратов это ясно из ряда заимствований, которые Каллистрат делает у своих предшественников. Это сказывается и в построения целых предложений, и в выборе отдельных слов. Есть много оснований делать его современником знаменитого ритора Фемистия конца IV века н.э. Судить о Каллистрате нам тем более трудно, что его работа дошла до нас в неполном виде, обрываясь буквально на полуслове.
Поэтому лишь точный, подчас мелочный характер анализа его труда может дать нам облик этого писателя. Критика отнеслась к нему много суровее, чем к Филостратам. Еще со времен Винкельмана и Велькера стало ходячим мнение, что его «Описания» – это пустые и беспочвенные словесные упражнения весьма поверхностного ритора. Современная критика в лице Вольтерса, Фуртвенглера, Брунна признала, что «Описании» Каллистрата, по крайней мере некоторые, являются описаниями подлинных статуй, существовавших в то время.
224
По свидетельству Плиния (XXXV, 40, 32), кисти художника Артемона принадлежала картина «Геракл и Дейанира». Подробностей о ней мы не знаем. На нескольких вазах предполагается изображение Дейаниры, сидящей на спине Несса.
225
На отцовской колеснице – по чтению (Арнима) πατρώω δίφρω; при обычном чтении πρώτο δίφροω перевод получается: «стоит у передка колесницы».
226
Филоктет не раз изображался на картинах известных древних художников. Об одной из них, Аристофона, говорит нам Плутарх, и, по словам Брунна (II, 54), «к этой картине можно было бы отнести описание младшего Филострата, если бы тот же сюжет не вдохновил Πаррасия и, как можно думать, в полном соответствии с этим описанием». Этой картине Паррасия посвящена эпиграмма Главка (Antol. Palat.), другая эпиграмма на картину «Филоктет», приписываемая Юлиану-египтянину (ibid. 113), хотя и не называет имени Паррасия, но вполне соответствует по содержанию и предшествующей эпиграмме и нашей «картине».
Кроме того, имеем указания еще на картину Полигнота (в афинских Пропилеях), изображающую похищение Одиссеем лука и стрел Филоктета.
В одном из писем старшего Филострата (22) мы читаем, что он видел картину, изображающую хромого и больного Филоктета.
227
Хриса – считалась на острове Лемносе нимфой и покровительницей ветров и погоды. Ей был воздвигнут алтарь Ясоном, когда на Арго он ехал с товарищами в Колхиду. Как многие из этих странных существ, она почиталась в виде змеи. Позднейшие сказания говорят, что Хриса была влюблена в Филоктета, но он отверг ее любовь, и за это она велела змее укусить Филоктета, от чего он страдал долгие годы.