– Роджер, поверьте, я не пытаюсь заманить вас в ловушку или каким-то образом обмануть. Этот разговор строго между нами. Но если я решу вам помогать, я должен быть уверен в определенных вещах.
Лицо и глаза О’Нила снова ожили, когда на свет появился всегда готовый для подобных случаев смех.
– Фрэнсис, уверяю вас, здесь всё в полном порядке. Глупо, разумеется, но я благодарен, что вы заговорили об этом. Дело в том, что в определенные моменты я списываю расходы на агентство, потому что так проще, чем пропускать их через партийную машину. Например, когда мне нужно угостить выпивкой какого-то журналиста или пригласить на ужин человека, который вносит деньги на счет партии.
О’Нил заговорил быстрее, и Уркхарт понял, что эта речь была тщательно отрепетирована.
– Видите ли, если я стану платить из своего кармана, мне придется представлять счета в партийную казну. У нас очень трудолюбивая бухгалтерия, и они не спешат погашать свои долги: у них на это уходит месяца два или даже больше. Если честно, на свою зарплату я просто не могу себе позволить такие расходы. А если я провожу их через агентство, то получаю деньги сразу, а они, в свою очередь, заносят их в книги и отправляют в штаб. На это уходит еще месяц, так что партия не сразу возвращает свои долги. Это что-то вроде беспроцентного займа для партии. А я тем временем получаю возможность продолжать заниматься своей работой. Да и вообще, суммы там весьма незначительные.
О’Нил потянулся к своему бокалу.
– Двадцать две тысячи триста фунтов за последние десять месяцев вы считаете незначительной суммой, Роджер? – спросил его собеседник.
Мастер связей с общественностью чудом не подавился. Он быстро поставил бокал на стол, и его лицо свело чем-то вроде судороги, когда О’Нил попытался одновременно сделать вдох и запротестовать.
– Нет-нет, сумма вовсе не такая большая! – с трудом выдавил он из себя и широко раскрыл рот, пытаясь решить, что же еще сказать.
Эту часть он не отрепетировал заранее. Уркхарт отвернулся от него и знаком показал бармену, чтобы тот принес еще две порции коньяка. Потом спокойно посмотрел на О’Нила, все тело которого подергивалось, точно он превратился в муху, попавшую в лапы к пауку. Главный Кнут натянул шелковую нить сильнее.
– Роджер, с сентября прошлого года вы затребовали у агентства ровно двадцать две тысячи триста фунтов на расходы, причем практически не давая отчета в том, на что они ушли. То, что вначале было относительно небольшими суммами, в последнее время превратилось в четыре тысячи фунтов в месяц. Даже во время избирательной кампании такого количества ужинов и приглашений на пару стаканчиков спиртного не бывает.
– Уверяю вас, Фрэнсис, все мои расходы абсолютно законны! – О’Нил уже почти перестал задыхаться.
Когда бармен поставил на стол бокалы, Уркхарт пошел в наступление, чтобы связать свою жертву последней смертоносной нитью.
– А я хочу заверить вас, что знаю, на что вы тратите деньги, – тихо сказал он и сделал глоток коньяка.
Его жертва сидела неподвижно, не в силах пошевелиться.
– Роджер, я – Главный Кнут и по долгу службы вынужден заниматься самыми разнообразными проблемами, какие только могут возникнуть у человека. Вам известно, что за последние два года мне приходилось сталкиваться с семейным насилием, изменами, подлогами, психическими расстройствами… Был даже один случай инцеста. Нет, всё в порядке – разумеется, мы не позволили этому человеку принять участие в перевыборах. Но мы считаем, что поднимать шумиху по такому поводу неконструктивно. Вот почему никто никогда не узнает о подобных вещах. Инцест, естественно, стоит особняком, но в остальном мы, как правило, не занимаемся воспитанием наших соратников. Я считаю, что каждый человек имеет право на одну слабость – до тех пор, пока та остается тайной.
Он немного помолчал и продолжал:
– Должен вам сказать, что один из моих Младших Кнутов – врач. Я назначил его специально, чтобы он помогал мне отслеживать признаки чрезмерного напряжения у наших людей, и у нас огромный опыт в этом вопросе. В конце концов, нам приходится присматривать более чем за тремястами членами парламента, и все они находятся под постоянным прессингом. Вы будете удивлены, если я открою вам, какое количество из них прибегает к наркотикам. Специалисты говорят, что около десяти процентов всего населения, в число которых входят и члены парламента, психологически и физиологически склонны к наркомании того или иного рода. Это не их вина, просто они такими родились, и им гораздо труднее, чем остальным, сражаться с соблазнами вроде спиртного, наркотиков и всего прочего. У нас есть очень симпатичная и закрытая от посторонних глаз ферма в пригороде Дувра, куда мы отправляем их на лечение, иногда на несколько месяцев. Большинство из них полностью пришли в норму и вернулись в политику.