Двери лифта разъехались в разные стороны и некоторое время оставались открытыми. А Бритни все стояла у зеркала и думала, что она никому не нужна в этом мире.
Выйдя из лифта, она прошла через проходную, захватила белую накидку и бахилы, потом спустилась по лестнице на этаж ниже, пересекла зимний сад и оказалась в нужном ей корпусе «G». Она боялась только одного: столкнуться с Джимом и Милой. И поэтому осторожно, присматриваясь издалека к каждому прогуливающемуся по коридору пациенту, она неспешно передвигалась к палате номер «4».
Острые шпильки прорвали бахилы и предательски зацокали в самый неподходящий момент, когда Бритни Пэм подкралась к открытым дверям палаты Милы Лагадан.
Затаив дыхание, она прислушалась к разговору.
— Ты рад? — послышался голос Милы.
Чему рад? — не поняла Бритни. Тому, что его любимая женушка в больнице и у него вагон времени на развлечения с любовницей? А может, это слова упрека? Нет, Мила сказала «ты рад?» очень нежно и ласково. О чем же речь?
В палате раздались шаги. Видимо, Джим подошел к открытому окну.
Бритни сразу решила, что окно открыто. Уж больно слышны были моторы проезжавших мимо больницы машин, голоса с улицы, плеск фонтана, который должен находиться под окнами палаты Милы.
— Я не ожидал, — шепотом произнес Джим и кашлянул в кулак. Видимо, он был чем-то озадачен.
— Знаешь, я тоже, — снова раздался мягкий голос Милы. — Думаю, мы станем для нашего малыша прекрасными родителями.
Что?! Бритни прижалась к холодной стене. Родителями? Мила беременна?! Не может быть!
Бритни стало так плохо, что она сползла вниз по стене и села на корточки. Голова закружилась, тошнота подступила к горлу. Теперь точно все кончено! Мила, чтоб ей… Она нашла правильный способ удержать мужа. Теперь ее призрачные надежды, что Джим однажды соберет свои вещи и переедет к ней жить, лопнули как мыльные пузыри.
Господи, пусть будет так, что я стала свидетелем разговора двух незнакомых мне людей! — взмолилась Бритни. Потом она медленно встала и мельком заглянула в открытую палату.
И последняя надежда истлела как огарок свечи. Все было так, как Бритни себе и представила: открытое окно и рядом стоящий Джим и его жена, лежащая на кровати и гладящая свой живот.
— Давай прогуляемся по зимнему саду. Я тебе помогу. — Джим протянул Миле руку и крепко сжал ее ладонь.
— Хорошо, но скоро придет врач. Он скажет, что мне делать дальше. — Мила сияла от счастья, как натертая до блеска монета. Она, наверное, хотела заразить этим счастьем и своего мужа, но только тот не поддавался.
Нет, Джим не выглядел угрюмым, но и счастливым не выглядел. Его состояние больше походило на перегоревшую радость. Вспышка и все — равнодушие.
Бритни опомнилась, когда уже было поздно бежать по коридору к лифту, ее бы все равно увидели. Оставалось только одно: открыть дверь в соседнюю палату и юркнуть в нее. Но дверь, как назло, была закрыта. Тогда Бритни со всех ног ринулась бежать, не оборачиваясь и не останавливаясь. Она быстро пересекла просторный холл и оказалась в другом крыле.
Только там она позволила себе остановиться. Переведя дыхание, она оглянулась и ужаснулась — Джим и Мила, беседуя о чем-то своем и не обращая внимания ни на кого, направлялись как раз в ее сторону. Бритни ничего не оставалось, как толкнуть дверь чужой больничной палаты. Дверь была не заперта, и она быстро скрылась в убежище.
Закрыв за собой дверь, она прижалась к ней, чтобы послушать, что происходит в коридоре. Но дверь была такой звуконепроницаемой, что Бритни не услышала ни удаляющихся шагов, ни других голосов. В палате царила тишина.
Бритни медленно обернулась в сторону больничной койки, ожидая увидеть бездыханное тело или какую-нибудь старушку в коме, но, к ее удивлению, заметила смирно сидящего молодого мужчину с повязкой на лице. Он не проронил ни слова. Бритни тоже молчала. Ей стало страшно.
— Кто вы? — первым завел разговор мужчина. Он, похоже, не надеялся услышать ответ, потому как задал вопрос в тишину, в никуда.
— Я заблудилась, — ответила Бритни робким голосом. — Простите, что нарушила ваш покой. — Она открыла дверь, чтобы выйти, но сразу захлопнула ее, потому что в коридоре, напротив палаты этого странного пациента, стояли доктор-испанец, Джим и счастливая Мила.