- Ей сделали операцию? Поэтому я помню о том, что такое операция?
- Не совсем… - Протянул доктор. - Есть разные случаи запущенных ситуаций. Операцию применяют, если у человека ещё есть надежда. Ему, может, не помогли таблетки, но он имеет право на нормальную жизнь в обществе и он хочет нормально жить. Но, если человек становится причиной массовых смертей и направленной вредоносной деятельности, то тут уже операция не поможет… Ты уверен, что хочешь знать?
А-325 сглотнул.
- Да, я должен.
- Многие проживают здесь целую жизнь, не зная о том, что вообще есть сопротивление… Что ж. На самом деле сопротивление есть. Эта Организация есть и до сих пор. В неё входит много человек. Но они боятся действовать в открытую… Потому что тем, кто причастен к ней, грозит уже не операция, а печь.
- Что?..
- Большой механизм, который представляет собой ограниченную комнату. Туда загоняют людей, которых уже не спасти. Тщательно закрывают… И включают огонь.
А-325 опешил от внезапного понимания.
- Так красная кнопка…
- Доктор молчал.
- Как? Это.. Это же та самая кнопка, да? - А-325 закрыл рот руками, чтобы не издать лишних звуков. Перед глазами пронеслись картины сгорающих заживо людей. Их крики, вопли о помощи. Жар, исходящий от кнопки, горячие красные брызги. Дрожащими руками закрыл лицо. - Кому пришло в голову отправить меня именно на эту работу? Почему не уборщик, почему не кто угодно другой?
- А я тебе скажу почему. Они сомневались в том, что ты безопасен для общества, так как ты сын мятежницы. И то, что ты работал там, показывало, что ты верен идеалам государства.
- Вам не жаль тех людей? Не жаль, что все это делалось моими руками? - А-325 резко отдернул от лица руки и потряс ими в воздухе.
- Те люди действительно…
- Но ведь вам жаль сына! Если бы я только знал… - Он покачал головой снова закрывая руками лицо. - Боже мой, я никогда не смою с себя этой крови…
- Так, стоп. - Доктор взял его за руки, заставив опустить их на стол. - Здесь нет крови. Успокойся. Возьми себя в руки. На нас смотрят. Если заметят, хоть каплю мятежного настроения, конец нам обоим.
А-325 молчал. Он странно побледнел и стал ещё более отсутствующим.
- У этой женщины было несколько детей. Ты и кто-то еще. Вначале вы были в одной клинике. Для того другого вся история закончилась операцией, а тебя перебросили к нам.
- Почему тогда просто не прооперировать меня там. Что, я особенный?
- Нет. Я так понимаю, что второй ребёнок просто действительно сошёл с ума.
- И вы специально подобрали такие лекарства, чтобы я все забыл?
- А ты ничего и не знал. Никто не рассказывал тебе про то, что случилось с матерью. Ты знал только, что тебя забрали. Единственное, что ты должен был видеть, это последствия операции на втором ребенке.
- Вы всегда говорите “второй ребёнок”. Но как узнать, кто это был? Это была сестра или брат? И вы не сказали, сколько мне было.
- Тебе было 10 лет. Про второго ребёнка я не знаю всей информации, потому что, ещё раз повторю, к нам в клинику ты поступили один. И твое счастье, что я за тебя взялся, потому что 90% мнений были за операцию… Я вытащил тебя. И те средства, которые я дал тебе, действительно помогли тебе… Вам. Стать нормальным членом общества.
- Но почему мне никто ничего не сказал про кнопку? Почему вы не выступили против такой работы, если вы понимаете, что, знай я об этом, я бы никогда…
- Никто не идёт против интересов государства. Пока вы давали им доказательство, что не связаны со своей матерью, все для вас было хорошо. Сейчас у вас есть шанс списать все на нервное напряжение и я очень надеюсь, что вы им воспользуйтесь, положительно взглянув на перспективы работы в моей клинике.
- Да, я уже согласился на работу… Я благодарен, конечно… Но… Мне так плохо от мысли, что… Моими руками… Вы знаете, в последний день перед уходом я видел, как красная обжигающая жидкость течёт на меня из кнопки, она залила мне лицо. Было очень больно, с меня словно сдирали кожу. Это стало последней каплей.
- Почему же ты ничего не говорил о своих видениях?
- Они не были постоянными… И потому что я живу в мире, где надо быть нормальным.
- И давно ты видишь видения?
- Иногда. Но они были редкими и случайными и не настолько болезненным как в тот раз. В основном была просто заторможенность и страх к кнопке.
- Возможно, что-то вроде подсознательной или генетической памяти. Не помешали бы дополнительные исследования… Все таки, хорошо, что я беру вас в свою клинику.
- Спасибо, что не в качестве пациента. - Посмеялся А-325.
- Можно и в качестве пациента, но тогда, боюсь, вас уже действительно отправят куда следует.
А-325 промолчал.
========== Глава 8. Я должен вспомнить. ==========
В этот день он долго гулял по городу, сам не зная, зачем. Потом, вернувшись домой, молча сидел перед зеркалом в той небольшой комнате, где обычно начинал свой таблеточный моцион. Всё казалось пустым, потерявший душу и смысл.
“Если можно сделать операцию без ножа, то мне сделали её сегодня…”.
А-325 не был в обиде на доктора за то, что тот рассказал. Но странное чувство собственной ничтожности в прямом смысле сдавливало. Словно огромная каменная рука сомкнулась вокруг его лёгких. Сложно было дышать. На лбу выступал холодный пот. Лицо, ранее пытавшееся изображать радушную улыбку, теперь выглядело пустующим.
Он не владел ни своей памятью, ни даже малейшим пониманием о мире вокруг. Его руками делались страшные вещи, когда он понятия об этом не имел. Доктор, который не сделал ничего, чтобы помешать этому. Мать, которая участвовала в убийствах многих людей “за благое дело”. И сестра или брат, сошедшая или сошедший с ума, о которой или котором он не знал ровным счетом ничего. Возможно ли теперь вообще настроиться на какое-то подобие спокойствия?
А-325 потёр виски, походил кругами. Попытался вспомнить то существо, с которым разговаривал ночи напролёт, которое успокаивало его и трепало по волосам.
- Я должен вспомнить. - Пробормотал он. - Должен…
Стараясь сосредоточиться на этом и больше не вглядываясь в свое бледное лицо, он потянулся к коробочке с таблетками.
***
Двое детей сидели в пустой комнате на жалком подобии кровати. Мальчик и девочка. Оба светловолосые и кареглазые, он старше на несколько лет. Они держались за руки и молчали.
- Никогда не пей то, что они предлагают. - Наконец сказал он. - Помнишь?
- Помню… А ты уверен, что мы выберемся отсюда?
- Я не уверен ни в чем… Но мы должны.
Молчание.
- Я хочу домой. - Вздыхает девочка.
- Я найду способ выбраться. Мы вернёмся домой.
- Обещаешь?
- Обещаю… - Он посильнее сжал её руку.
Она потрепала его по волосам на минуту улыбнувшись, но потом снова погрустнела и прислонилась щекой к его плечу.
- Мне кажется, что это конец…
- Это не конец! - Он накрыл её своей курткой. - Спи. А я буду думать, как нам выбраться.
Молчание.
- А все равно мне кажется, что это конец. - Шепчет девочка.
- Цыц!
========== Глава 9. Сад мечты ==========
- О, так тебе помогли вспомнить?
А-325 протёр глаза. Вместо чёрного существа перед ним теперь сидела девочка из его сна. Он бегло окинул взглядом себя и замер в изумление. Будто и не было всех этих лет. Он выглядел снова собой десятилетним. Девочка слезла со своего возвышения и не спеша подошла к нему. А-325 обнял её, вложив в этот жест все те чувства, что ожили в не. За последние дни.
- Это место выглядит скучным, правда? А помнишь, о каком мечтали мы?