Воспоминания о том, как он её насиловал порой просыпались в теле инстинктами, когда Скуало занимался с ней любовью. Первые месяца два отношений Супербиа, понимая страх Скалл, был к ней так нежен в постели, как она себе вообразить не могла. И всё равно, даже спустя время, вагинальные мышцы сжимались порой так крепко, что не впускали гостя. В прошлом Скалл любила смелые эксперименты в постели, и новоприобритённый инстинкт самосохранения будил стыд.
— Что-то ты не выглядишь счастливой.
— А? — опомнилась от мыслей Скалл.
В коридоре стояла Вайпер со скинутым капюшоном. Её глаза сосредоточенно смотрели, как Облако глазела на кабинет Занзаса.
— Да так, — отмахнулась Скалл. — Просто… мысли.
— Дворецкий сказал, ты сюда часто ходишь.
— Не знала, что Голиаф следит за мной.
— Он за всеми следит, — Вайпер, конечно, заметила, что Скалл не очень хотела отвечать её вопрос. — Идём на кухню. Хочу капуччино.
Облако бросила последний взгляд на кабинет и закрыла за собой дверь. В два быстрых шага догнала уже начавшую удаляться Вайпер.
— Разве это по этикету пить капуччино посреди дня?
Туман фыркнула, приподняв губы:
—Пока Бельфегор не выносит мне мозг гастрономическими правилами приличия, да, — взглянула на собеседницу искоса. — А Скуало тебя не поучает?
Скалл даже удивилась:
— Нет, конечно.
— Забавно, — хмыкнула Вайпер. Добавила, — он иногда занудствует. Бывало, напакостничает Бельфегор, (когда ещё мальчишкой был), а Скуало (сам едва ли взрослый) долго и громко с матом читает ему нравоучения. Про геральдику, Деву Марию и педерастов. И они ещё параллельно дерутся.
— И дело заканчивалось кровью? — заинтересовалась Скалл.
— Конечно, — невозмутимо ответила Вайпер. — Меня ведь изначально наняли домоучительницей Его Величества, а не сиделкой или мамочкой. Я считаю, что ребёнок лучше всего учится, когда его грабли дают двукратной сдачи, — они вышли на мраморную лестницу, для которой на днях заказали новый ковёр. Две пары туфель звонко зацокали по ступенькам. — Таким образом, подопечный сразу учится понимать сразу два явления: карму и возмездие. Я нахожу это лекарством от избалованности.
Скалл попыталась представить подростка-Скуало, который воспитывает маленького социопата. Картина в голове рисовалась… комичная. Эдакий старший брат, который пытается следить за младшим, чтобы у того не пошло всё на самотёк.
Не удивительно, что в воспитательном процессе им обоим понадобился «женский подход».
— А ты не думала когда-нибудь выйти замуж?
— Трата денег, — поморщилась Вайпер. — Нервы. Этикет. Луссурия вон чуть с флористом не подрался, пока мы придумывали тебе букет. Потом потрахался с ним, и пришлось искать другую цветочную контору; а Мефистофель весь вечер новое тело закапывал.
Скалл вздохнула:
— Надеюсь, Луссурия не совратит мальчика, который шьёт мне платье.
— Нет, тот негр.
— И что?
— Луссурия предпочитает бледненьких, низеньких и узкоплечих.
Повернув, они вошли на кухню, и Вайпер сразу же направилась к кофемашине. Пока зёрна перемалывались, Скалл, присев за стол, стала разглядывать свои руки. Левый безымянный палец ждал обручального кольца. На правом безымянном блестело помолвочное: золотой орнамент, напоминающий живые кораллы, обнимал крупную чёрную жемчужину. Вместе с кольцом Скуало подарил серьги-гвозди очевидно из того же набора и кулон на длинной золотой цепочке. В отличие от Занзаса, было видно, что он действительно задумывался над своим выбором.
Насколько Скалл знала, шефы Вонголы по традиции дарили своим леди в честь помолвки жемчуг. Всё-таки, Семья «моллюсков», ещё и богатая. От Занзаса ей в своё время принесли тоже жемчуг, но белый, который словно цвёл в золотых лепестках. Кольцо выглядело так изящно и нежно, что было очевидно — подарок выбирал не жених.
Скуало же, казалось, учёл всё. Золото, организованное как кораллы, отсылало к её осьминогу и его акулам — их союз иронично связывал две стихии воды. Жемчуг — поклон традициям Вонголы, (хотя Вария как самостоятельная фигура в Италии должна была сравниться могуществом со своим предком после свадьбы). И чёрный цвет — символ вдовьей доли. Даже в новом помолвочном кольце сидела частичка Занзаса, и Скалл не знала, что с этим делать.
Она не успела выйти замуж за бывшего босса Варии, но почему-то мафиозный мир считал, что Аркобалено Облака идёт венчаться во второй раз. Велись долгие переговоры о её платье: имеет ли она право надеть белое или следует подобрать что-то на тон темнее, согласно традициям. Нежно-розовый, серебристо-серый или лавандовый вариант её вполне устраивали, но Луссурия и, как ни странно, Вайпер отстаивали право невесты на белый. По их словам, дело было даже не в цвете, а в репутации.
Перед Скалл опустилась стеклянная чашка с латте.
— Спасибо, — улыбнулась она. Её всё ещё по-детски радовало любое проявление доброты или щедрости Тумана Аркобалено, хотя пора было бы привыкнуть.
— Не за что. — Вайпер уселась напротив. В её наполненной до краёв чашке капуччино можно было смело топиться. — Как твоя Каркасса воспринимает свой аншлюс?
Скалл пожала плечами:
— Для них мало что меняется, ведь я по-прежнему их де-юре и де-факто лидер. Но наш со Скуало будущий ребёнок станет хозяином обеих Семей.
— А если родится девочка?
— Значит, — вздох, — буду рожать мальчика. К сожалению, Европа в следующие двадцать лет не придёт к матриархату. Но вот внуки, может, застанут это время.