Когда кавалькада отъехала на довольно большое расстояние, мельник, наконец, позволил себе снова с нами заговорить.
— Простите, мадемуазель, нас прервали.
— Кто эти нахалы, что ехали вместе с герцогом? — спросила я.
Месье Ландо пожал плечами:
— Не знаю, мадемуазель. Я никогда не видел их прежде. По правде говоря, его светлость тоже не слишком часто бывает в Гран-Лавье, хотя тот и принадлежит его семейству уже не одну сотню лет. Герцог молод и не чужд развлечений, так что столица нравится ему куда больше, чем провинция. Но поговаривают, что нынче его светлость приехал сюда не просто так. Он собирается жениться и намерен посмотреть невест не только в Терренвиле, но и в Гран-Лавье. Так уж издавна повелось, что герцоги Марлоу обычно находят себе пару именно у себя на родине.
— Ах, мадемуазель, а вы ведь тоже можете стать парой его светлости! — простодушно сказал Кип. — Я слыхал, что среди герцогинь Марлоу были и те, что не отличались особой знатностью.
Но я только посмеялась над таким предположением. Нет уж, увольте. Я ничего не знаю ни о Терезии, в которой оказалась, ни о правилах поведения в светском обществе. Находясь в лесном домике, я еще могу это скрывать. Но если я окажусь среди более пытливых и недоверчивых особ, то меня быстро выведут на чистую воду. Для этого достаточно спросить, в каком пансионе я обучалась.
Да и я вообще не собиралась выходить замуж. Один раз я уже побыла в роли невесты, и ничего хорошего из этого не получилось. А уж терпеть высокомерность и чопорность знатного мужа я и вовсе была не намерена.
Нет, прежде всего, я должна разыскать Констанцию Бриан. Выяснить, как я оказалась здесь. А потом потребовать, чтобы она отправила меня обратно. Все эти ролевые игры мне совсем ни к чему. Быть дочерью барона, носить длинные платья и быть владелицей домика ведьмы это, конечно, хорошо и даже немного интересно, но это не более чем блестящая витрина, за которой скрываются множество неприятных вещей. Антисанитария, классовый строй, униженное положение женщин — это лишь малая толика того, что наверняка можно встретить в Терезии. Про такое еще можно почитать в книжках, но столкнуться со всем этим наяву приятного мало.
Да и слова Кипа вызвали улыбку не только у меня, но и у Рут, которая велела брату забираться на козлы.
Деревня Шато-Тюренн, в которую мы прибыли через четверть часа, оказалась довольно большой — я насчитала не меньше сотни дворов, тянувшихся по обе стороны дороги. Среди этих домов были и весьма внушительные строения, и скромные лачуги.
— Который из них был вашим? — спросила я.
Рут указала на не новый, но добротный дом с соломенной крышей. У его дверей стояла какая-то женщина, которая, увидев, что мы смотрим в ее сторону, торопливо скрылась внутри.
— Это жена вашего дяди?
Рут кивнула. В глазах ее стояли слёзы.
В этот момент я подумала о том, что должна постараться вернуть им этот дом. Правда, пока я еще не знала, как это сделать.
А вот дом мясника я определила и сама — он был одним из самых богатых в деревне, и когда мы подъехали к нему, я почувствовала аромат мясных деликатесов.
Месье Бове оказался почти таким же рослым и плечистым, как Кип, вот только он был значительно старше. Он вышел к нам в забрызганном кровью фартуке, и когда я сделала ему то же предложение, что и месье Ландо, не пришел от него в восторг.
— Мне хотелось бы получить деньги сейчас, мадемуазель, — пробасил он, хмуро глядя на меня из-под темных кустистых бровей. — А ежели денег у вас нет, так я могу взять в счет долга одну из ваших лошадей.
Возможно, он имел в виду совсем другое, но я почему-то представила эту лошадь в виде колбасы, и содрогнулась.
— Что ты такое говоришь, Жан? — возмутилась Рут. — Лошадь стоит куда больше, чем восемь серебряных монет, которые мадам Бриан была тебе должна.
— Я могу обратиться в суд, — он не намерен был сдаваться.
Но эта угроза не возымела на меня действия. Если уж она не сработала, прозвучав из уст куда более сведущего в таких делах ювелира, так и месье Бове было меня не запугать.
— Можете, — согласилась я. — Но вам, должно быть, не известно, сколь много была должна моя матушка ювелиру и модистке из Гран-Лавье. Потому что, если бы вы это знали, вы не заговорили бы про суд. Уж месье ювелир сумеет добиться, чтобы всё, что будет получено от продажи нашего имущества, было отдано именно ему. А другим, в том числе и вам, не достанется ничего. Так не лучше ли нам сейчас просто обо всём договориться?