— Как ты мог? — прошептала я. — За три недели до свадьбы! И именно в тот день, когда я особенно в тебе нуждалась.
— Прошу тебя, не драматизируй! — поморщился он. — Мужчины устроены по-другому. Для нас такие интрижки ничего не значат. Я люблю только тебя!
В текущих обстоятельствах его слова о любви звучали нелепо. Но, кажется, он этого решительно не понимал.
— И перестань уже страдать из-за смерти отца, — продолжал он. — Он вообще был тебе неродным!
У меня сжались кулаки. Боль от разбитого вдребезги счастья мигом отступила куда-то назад, а на ее место пришла почти ненависть. За какого же гада я едва не вышла замуж!
Да, отец был мне не родным. Он женился на маме, когда мне было три года. А когда она сбежала, оставив на него своего ребенка, он сделал всё, чтобы я никогда и ни в чём не чувствовала себя обделенной. И ничем не давал мне понять, что я для него — чужая.
— Я сейчас соберу свои вещи и уеду, — негромко, но твёрдо сказала я. — И прошу тебя мне никогда не звонить. Если нам нужно будет решить какие-то деловые вопросы, то постарайся сделать это через посредника.
— Ты с ума сошла? — он смотрел на меня с изумлением. — Ресторан уже заказан, путевка на Бали оплачена, гости приглашены. Ты хоть понимаешь, сколько денег всё это стоило?
Деньги! Как мог он сейчас думать о деньгах? И как я могла так долго считать его совсем другим?
— И куда ты пойдешь? — закричал он. — Тебе же некуда идти! У тебя ничего нет! Это ты понимаешь?
Да, мне было некуда идти. Дом в деревне мне пришлось продать еще тогда, когда потребовались деньги на операцию папы. Я хотела продать акции, но отец не разрешил. Ими он дорожил больше всего.
— У меня есть стипендия. И я найду работу. А ты, пожалуйста, постарайся вернуть мне акции, которые от меня получил.
— Акции? — он задохнулся от возмущения. — Да что ты с ними будешь делать? И неужели ты думаешь, что я позволю тебе так просто уйти?
Он снова оказался рядом со мной, схватил за плечи. Мне показалось, что он вот-вот меня ударит.
Но под окном просигналила въехавшая во двор машина, и он посмотрел в окно.
— Какого лешего ей надо?
Он ослабил хватку, и я выскользнула из его объятий и бросилась к дверям. Вещи можно будет забрать и потом.
На крыльце едва не столкнулась с Дариной.
— Извини, — заикаясь, сказала она, — я забыла в гостиной сумку.
Мне было уже всё равно. Я запрыгнула в свою машину, повернула ключ зажигания.
Я неслась по шоссе с превышением скорости и не замечала этого. Главное было оказаться подальше от того, кого еще недавно так любила.
И когда зазвонил телефон, я едва автоматически не сбросила вызов — была уверена, что это Темрюков. Но номер был незнакомым, и я остановила машину и сказала: «Слушаю вас».
— Эльвира Николаевна? — голос тоже не показался мне знакомым. — Это нотариус Сергей Александрович Донской. Нам с вами нужно встретиться. Было бы замечательно, если бы вы смогли подъехать в мой офис прямо сейчас. Адрес я вышлю сообщением.
Нотариус?
— Извините, но сегодня я не могу, — мне еще нужно было снять квартиру или хотя бы комнату в гостинице. И настроения общаться с кем бы то ни было у меня не было. — А что, собственно, случилось? Мы не можем обсудить это по телефону?
Он чуть помедлил с ответом.
— Боюсь, что нет. Поверьте, это в ваших интересах. Но основную суть я вам сказать могу. Ваша мама, Констанция Бриан, оставила вам наследство.
Да, именно такое странное имя было у моей матери. Я даже не знала, объяснялось ли оно наличием у нас в родне каких-то иностранных предков. Или моя родительница просто сменила свои настоящие имя и фамилию на более благозвучные и романтичные. Я вообще ничего о ней не знала.
Но хотела узнать, а потому уже через час я сидела в кабинете нотариуса Донского и слушала, как он зачитывал мне мамино завещание.
— Таким образом, всё принадлежавшее вашей матери имущество, а именно дом и участок в деревне Шато-Тюренн, теперь переходит в вашу собственность, если, разумеется, вы решите вступить в права наследования.
— Шато-Тюренн? — переспросила я. — Но где находится эта деревня?
Это название было таким же странным, как и фамилия моей матери. И на мгновение мне даже показалось, что всё это — не более, чем какой-то жестокий розыгрыш.
— Я сообщу вам координаты недвижимости, и вы легко ее найдете, — сказал Донской. — И если вы согласны принять на себя это имущество, то прошу вас расписаться вот здесь.
А он точно был настоящим нотариусом? Насколько я помнила, в наследство после смерти папы я вступала совсем по-другому.