- Тебе не положено. Помни, ты раб, прислужник. Давай, сделай лицо попроще. Кланяйся, черт тебя дери. Радикулит прихватил?
И Филя, как мог, изобразил подобострастие. Прунька в его руках яростно извивалась, пистолет под ее брюхом грозил выпасть на пол. Они миновали многолюдный холл и вошли в предбанник, где гетеры бесстыже стаскивали с себя остатки одежды.
- Иди туда, - Вера кивнула ему на маленькую дверь. - Трусы взял? Как переоденешься, ступай к большому бассейну. Я буду там. Не смей со мной заговаривать. Если понадобится, я сама подойду. Краб придет ближе к полуночи.
- А что мне делать?
- Следи за собакой, подноси мне напитки. Шампанского больше не надо, тащи водку. И не отсвечивай. Все понятно?
Филя кивнул, и они расстались. Он вошел в небольшую комнату, которая оказалась душевой. Пар окутывал скользкие скамьи и кабинки. В лужах воды понуро стояли мыльные собаки - почти все шпицы, пара-тройка болонок и один тойтерьер на тощих ножках. Голые лакеи усердно натирали друг друга мочалками. Филя вздрогнул. Ему не хотелось раздеваться, он стеснялся своих худых рук, впалой груди. Какой он, к дьяволу, лакей? Ой, выведут его на чистую воду, шагу ступить не успеет! Но выбора не было, он поставил Пруньку у скамьи и стянул с себя ливрею.
Удивительное дело, но на него никто не обращал внимания. Многие парни были тоже далеко не атлетами, рослых и плечистых от силы пятеро, остальные дохляки с острыми коленями.
- Ты, подвинься, - сказал кто-то, и Филя, углубившийся в наблюдение, невольно вздрогнул. - Первый раз тут?
- Да, - ответил Филя и посмотрел на говорившего. Это был рыжеволосый паренек лет пятнадцати, с чуть придурковатым веснушчатым лицом. На плече у него красовалась небольшая наколка с коронованным глаголем.
- Тебя как зовут? - спросил паренек.
- Филя.
- А я Степка. Будем знакомы, - и Степка, шмыгнув носом, подал ему руку. Филя с неохотой пожал ее. Нет, не то чтобы он с предубеждением относился к лакеям, да и за эти дни в Бурге он привык к тому, что люди здесь совсем не церемонятся, хотя у себя дома он счел бы такое обращение за амикошонство. И все же ему не хотелось ни с кем сближаться, Вера же велела не отсвечивать. Чем меньше людей его запомнит, тем лучше. Зачем, зачем он сказал свое имя? Надо было псевдоним взять! Селифан или, там, Петрушка. Тьфу!
- Пойдем-ка, Филя, отсюда, - добродушно сказал парень и подхватил с пола дрожащего тойтерьера. - Господинки нас уже заждались.
Филя поднялся с лавки и понял, что ему неловко идти в одних трусах. Даже на Пруньке кафтан, а он голый! Стыд, срамота! А Степка, казалось, ничего не замечал и гордо шествовал, выпятив живот, прямо к бассейну, в котором творилась вакханалия. Голые гетеры с визгом прыгали в воду, поднимая тучи брызг. Туда-сюда сновали лакеи, груженые подносами с пустыми и полными бокалами. Они спотыкались о собачек и чуть слышно чертыхались. На мелководье, как тюлени, лежали жирные тела. Филя протер глаза в изумлении. Это были не люди! О боже, куда он попал?
У самого бортика шевелил щупальцами гигантский осьминог. У него была вполне человечья голова, более того, он вальяжно курил сигару, обвив ее одним из щупалец. Рядом с ним лежала красивая пышнотелая гетера, ласково водившая пальчиком по присоскам. Осьминог травил анекдоты и сам над ними громко смеялся. Филя передернулся от отвращения.
Чуть дальше, на глубине, стоял, вытянув шею, кентавр. Конская часть была едва различима под водой, поэтому Филя сперва принял его за человека. Кентавр безразлично взирал на купальщиков, иногда погружаясь полностью под воду. Он скучал. Гетеры силились привлечь его внимание, но он отворачивался и уходил подальше, чтобы на него не попадали брызги.
У дальнего конца бассейна на приступочке восседал человек-скорпион. Из спины у него рос мощный хвост с ядовитым жалом на конце. Молоденькая гетера делала ему массаж, стараясь держаться от хвоста как можно дальше. Она силилась улыбнуться, и Филе невольно стало ее жаль. Скорпион блаженно вздыхал, жало покачивалось.
Позже Филя заметил среди монстров и обычных людей - типичных толстосумов, обрюзгших, волосатых, с загребущими руками, ослизлым ртом. Право слово, в лучшую сторону от нелюдей они не отличались. Филя постоял немного, оценил обстановку и принялся разносить напитки, ища глазами Веру. Ее нигде не было видно, краба тоже. Прунька быстро забралась под ближайший шезлонг и рычала оттуда на проходящие мимо ноги.
Филя опасливо обходил уродов, стараясь потчевать только гетер. Но ни одна из них так и не взглянула на него, словно он был в шапке-невидимке. Степка промышлял у дальнего конца бассейна, подобострастно кланяясь и скаля зубы в лакейской улыбке. Гигантский спрут выполз на сушу. Он откинулся на бок и подбрасывал щупальцами апельсины. Голая гетера ловила их корзинкой и, конечно, смачно шлепнулась на скользкий расписной кафель.