- Да, - сказал тот, останавливаясь. - Что вам угодно?
- Я... мне... - слова повылетали у него из головы. - Я хотел бы к вам... Я рисую.
- Тогда поторопись. Мастер собирался уходить! Может, вообще сегодня не примет.
- А куда идти?
- Обогни дом, там будет черная лесенка. По ней на второй этаж, - и человек поспешил уйти.
Филя почти бегом кинулся за дом. Он пулей взлетел по лестнице и распахнул дверь. Его окутал знакомый запах красок и растворителей. В приемной было темно, на столе догорала одинокая сальная свечка.
- Есть кто? - спросил Филя с трепетом.
Послышались шаги. Навстречу Филе вышел кряжистый мужик, лицом напоминающий кабана-секача.
- Тебе чего? - спросил он сурово. - Не работаем, закрылись. Завтра приходи.
- Я не покупать, - поспешно сказал Филя. - Видите ли, я художник. Вам требуются?
- Художник? - протянул удивленно мужик. - Дай-ка я на тебя взгляну.
Он схватил со стола свечу и поднес к Филиному лицу так близко, что чуть не опалил брови.
- Господь милосердный, картограф! - закричал мужик. Он схватил Филю за воротник и потащил к двери. - А ну убирайся отсюда! Вон, вон!!
- Постойте, подождите, - взмолился Филя. - Я не картограф! Это ошибка!
- Врешь, Сатана! - ревел мужик. - Чтоб духу твоего здесь не было! Богомерзкая тварь. И как только надоумило тебя сюда прийти?
Как Филя ни упирался, а мужик оказался сильнее и выбросил его на улицу, с шумом закрыв дверь. Вторая неудача за день и какая! Почему так вышло? Как он понял? От обиды Филя до крови закусил губу. Не хотят его тут - и ладно. Он найдет другую мастерскую, он еще покажет им. Нарисует чудотворную икону. Мужик этот подойдет и спросит, чья рука. А ему скажут: рисовал, дескать, Филимон Чартков, тот самый, которого вы из мастерской изволили вытурить. Что, съели, съели? Не вам слава, ему! А могло быть и по-другому. Поздно локти кусать, он к вам ни за какие коврижки не вернется! Хоть на коленях ползите, хоть на брюхе. Вот!
Филя в ярости бежал, не разбирая дороги, но вскоре утомился и сбавил темп. Ничего не потеряно, он себя еще покажет. Он поймал такси и отправился в Малярово. Вите ничего не сказал - будет еще смеяться! Лег пораньше спать. Утро вечера мудренее, все пройдет, пройдет и это.
Омар
Неосторожность - вот что губит людей, думал Филя. Отвлечешься на секунду, а беда высунется из-за угла и ожжет тебя по голому заду хворостиной. Теперь, когда он потерял в Бурге сестру, ему стало казаться, что даже рука в кармане не может чувствовать себя в безопасности. И потому беспечность Вити его безмерно удивляла.
Витя ходил по двору без шапки, забавно красноухий, и все пытался пристроить лягушку на забор. Та не могла усидеть, валилась наземь, сонная и нерасторопная. Утром она едва шевелила лапками, и только к вечеру чуть расходилась - прыгала по кровати, удирала под шкаф. Витя никак не мог дождаться, когда она уже войдет в форму, чтобы начать тренировки.
Он сбегал в сарай и принес оттуда старую полочку для кашпо. Кое-как приладил, ввернув шурупы в рассыхающиеся доски, отошел, залюбовался.
- Зачем это? - спросил Филя.
- Сейчас увидишь! - сказал Витя и высадил лягушку на полку. - Сидит, как путная! За стрелой, что ли, сгонять?
И тут с березы снялась растрепанная серая ворона. Она сделала круг у Вити над головой, прицелилась, схватила когтями лягушку поперек живота и взмыла в небо.
- Стой! - закричал Витя, бросаясь через забор. - Стой, гадина.
Ворона оглянулась на него и еще быстрей заработала крыльями. Филя, сам не осознавая, что делает, рванул к калитке, сорвал с колышка оконечник и метнул его в ворону. Та гаркнула, крутанулась в воздухе и выпустила добычу из лап. Лягушка шлепнулась на мерзлую грядку и лежала там без чувств.
- Господи! - причитал Витя, поднимая безжизненное тельце. - Убилась, убилась! У, сука!
И он показал улетающей вороне кулак. Над грядкой вилось крохотное черное перо. Филя подошел, осмотрел лягушку и уверенно сказал:
- Она дышит. Неси скорее в дом.
Витя опрометью кинулся к двери, сбив по дороге Веру, которая шла с ночной смены.
- Бешеный! - сказала она, скорее устало, чем злобно. - Что с ним? Черта увидел?
- Нет, ворону, - улыбнулся Филя. - Работали?
- Да, еле ноги домой несу. И, кстати, хорошо, что ты мне попался. Я все разузнала. Девочки говорят, завтра твой краб будет в банях у Боровицкого. Ливрею купил?
Филя кивнул.
- Только не очень дорогую. Там были с золотой отделкой, но у меня денег не хватило.
- Ничего, и такая сойдет. У Боровицкого все попросту, без шика. Публика собирается второсортная. Твой краб хоть и при деньгах, а все же невысокого полета. Не орел степной.