— Я закончил, — сообщил он Марьянне.
— Хорошо. Молодец.
Валера усмехнулся, отряхнул руки. Он умел облегчить себе жизнь. Он знал, что никогда и нигде не растеряется. Читая в газетах сообщения о катастрофах, он думал, был почти уверен, что если когда-нибудь станет падать самолет, в котором он будет куда-нибудь лететь, то все разобьются, а он не разобьется, успеет занять место в хвосте, растолкает всех и первым успеет запереться в уборной.
Глава двадцать восьмая
Привидения
Сережа не уехал. Около умывальника, расположенного в кустах за интернатом, горел фонарь. Сережа подтащил туда скамейку и устроился с книжкой. Он ждал, когда все заснут, чтобы, не встречаясь с учителями, проскользнуть в свою комнату. Он был растерян, не знал, что делать, и книжку читал машинально, почти не улавливая смысла.
Ребята в школе никак не могли угомониться. Слышались их голоса то в одном окне, то в другом. Из подъезда выскользнули Смирнов и Зуев. Они закутались в простыни и, изображая привидения, запрыгали под окнами первого этажа.
— У-у-у! — гудел Зуев, просовывая голову, закутанную простыней, в комнату девочек.
— Ква-ква! Ку-ка-ре-ку! — кривлялся Смирнов.
— Ну хватит, — высунулся из окна второго этажа Уваров. — Кончайте. Каждый вечер одно и то же.
В другом окне появилась Зоя Павловна. Она быстро опустилась вниз, погналась за привидениями и увидела Сережу.
— Еще одно привидение, — обрадовалась Зоя Павловна. — Распорядка для тебя, Жуков, не существует. Все спят, один он бодрствует. Ты хоть понимаешь, что ты во всей этой истории с Петром Ивановичем неправ?
— Меня спрашивают, я отвечаю. Почему я должен врать?
— Давай без демагогии, Жуков. Врать тебя никто не заставляет. Ты можешь допустить такое, что о тебе заботятся старшие?
— Можно, я пойду спать? — поднялся Сережа и захлопнул книжку.
— Я тоже, с твоего позволения, пойду спать. Если ты не уехал, то должен придерживаться установленного распорядка. Ужин на столе, поешь, — крикнула ему уже вслед Зоя Павловна.
Глава двадцать девятая
Полюшко-поле
Сережа проспал. Когда он пришел на поле, ребята уже отправили две машины и грузили третью. Петр Иванович понимал, что он плохой педагог, и тратил все свои силы на работу в поле. Сам подтаскивал мешки, сам грузил на машину. Все делал сам.
— Петр Иванович, — подбежала κ нему Марьянна. — Жуков появился. Петр Иванович, я вас прошу: пусть он поработает.
— Пусть поработает, принц, — буркнул Петр Иванович. — Солнце в макушку, а он только пришел.
— Я вас умоляю, Петр Иванович.
— Делайте, как знаете.
— О-о-о! Кто к нам пришел! — дурашливо заорал Валера Куманин. — Единственный безработный в Советском Союзе.
Подняла голову от корзины Алена Давыдова, заулыбалась радостно Оленька Петрушина, замахали руками, приветствуя его появление, Зуев и Смирнов. Сережа числился в этой бригаде. Бригадиром был Толя Кузнецов. Он увидел Сережу и отвернулся.
— Кузнецов! — окликнул его Сережа. — Где мне стать?
— В сторонку.
Сережа нагнулся за пустой корзиной, Кузнецов отбил ее ногой в сторону, поднял и, стоя перед Сережей с двумя пустыми корзинами в руках, спросил:
— Ну что?
— Зачем тебе две?
— Чтобы работать за тебя и за себя.
— Я сам за себя отработаю.
— Не надо. Бригада выполняет норму, есть ты или нету.
— Я свою норму выполню сам.
— Кишка тонка. Это тебе не книжечки листать. Тут нагибаться надо, коленочками становиться на сыру землю.
Сережа попытался вырвать у него корзину. Но Кузнецов оказался сильнее и дергал резче.
— Я тебе на голову надену корзину, если полезешь еще раз.
— Ну кончай, Кузнец, ты что? — подбежал Женька Уваров.
— Ой, они сейчас подерутся, — . сказала Оленька Петрушина и, оставив свою корзину, тоже подбежала. — Мальчики, Сережа, Толя, ну что вы?
Она стала между ними. Подбежала Марьянна. Подошел Петр Иванович. Ободранная ладонь саднила. Сережа сжал руку в кулак.
— Что тут такое? — спросил Петр Иванович. Он взял у Толи Кузнецова одну корзину и протянул Сереже, почти дружески хлопнул его рукой по плечу, показывая, что он может идти работать. Ребята расступились, и Сережа молча вышел из круга.
— На, а ты, Кузнецов, должен понимать, — сказал укоризненно Петр Иванович.