Видишь, какое у меня к тебе деловое предложение. Наши отношения могут стать официально-деловыми, если ты заинтересуешься трудовым воспитанием подрастающего поколения. А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо! Вот и все!
Будь счастлив или несчастлив — как сумеешь.
Больше не твоя! Марина.
Глава пятая
Родник
Громко хлопнула дверь, отпущенная торопливой рукой Марьянны. Учительница сбежала по ступенькам в накинутом на плечи пальто.
— Уваров, где ты видел Петра Ивановича? — спросила она у мальчишки, ринувшегося за колонну. Он хотел спрятаться, но не успел и сунул на глазах Марьянны сигарету в рукав куртки.
— Там, — показал Женька. — Это не я видел. Это Смирнов видел из 9 «А». А я не видел. Там! Идите туда!
— Ничего, я постою, подожду, когда пожарника надо будет вызывать, — сказала Марьянна. — Не жжет еще?
Женька смущенно вытряхнул из рукава сигарету, затоптал.
— Вот так, Уваров, поступай всегда. Умный мальчик.
— Марьянна, я отказываюсь, — подала голос с загородки Рая Русакова.
— Подожди, Русакова, отказываться, — проговорила Марьянна, — пока я от вас не отказалась. Список готов?
— Жуков и Куманин отказались участвовать в концерте по идейным соображениям. Если бы вы слышали, как они со мной разговаривали. Марьянна, почему они со мной так разговаривают? Потому что я некрасивая, да?
— Ну, Русакова, нашла время и место. Давай, что есть.
— Ничего тут нет, — отдала Рая бумажку. — Кузнецов… вы сами знаете. Некому выступать. Концерт катастрофически срывается.
— Не соскучишься с вами, милые мои.
Марьянна сложила бумажку и пошла вокруг клуба. Заскрежетал под ногами гравий. Марьянна шла неуверенно, потому что не видела Петра Ивановича, стоявшего за деревом. Подойдя почти вплотную, остановилась, огляделась. Вспыхнул огонек сигареты.
— Петр Иванович, вы? — недовольно сказала учительница. — Что вы здесь делаете?
— Стою.
Огонек сигареты выхватывал из сырой темноты грубоватое лицо уже немолодого человека и кору дерева, как бы повторяющую и усиливающую впечатление грубоватости. В огоньке сигареты возникали и исчезали трудные до ожесточения морщины вокруг рта. Воротник плаща был поднят, набухшие поля шляпы отвисли.
— Вы стоите, а там ребята, — начала сердито Марьянна.
— Что ребята?
— Вы же старший.
— Формально… Концерт идет хорошо?
— Нет никакого концерта. Слышите — танцы. Все свелось к танцам.
— Пусть танцуют.
— Пусть? Странный вы какой-то. Воротник подняли, стоите, как будто от кого скрываетесь.
— Да, — ответил Петр Иванович. Марьянна замолкла.
— От кого? — после паузы, понизив голос, спросила она.
Петр Иванович швырнул на землю окурок и резко протянул руки к Марьянне.
— Вы что? — отшатнулась учительница.
— Я пальто вам хочу подать, — он снял у нее с плеч пальто. — Надевайте в рукава. Я покажу вам деревню. Я бывал здесь.
— Вам никто не говорил, что вы похожи на Юрия Никулина? — сердито спросила Марьянна, но все-таки надела пальто в рукава.
— Идемте, пожалуйста, — попросил Петр Иванович. — Здесь такая речка! Ее с Карабут-бугра смотреть надо.