- Тебе-то хорошо, - шепчет младший брат. - Я тебе завидую. В жизни ты шел прямым путем, тебе стыдиться нечего.
- Ничего ты не знаешь, - старший погладил брата по руке. - Я вечно дрался, это верно. Но доволен жизнью я бывал редко. Знаешь ты, что я всегда тебе завидовал. Тебя мать любила больше.
- Нет, нет, это неверно, Иржик. Тебя она любила во стократ сильнее, честное слово! Но ты был своенравный, все делал ей наперекор.
Они опять замолчали. Кругом хрипло дышали спящие. В памяти братьев проходило всё пережитое.
- Жаль, что нам так мало довелось быть вместе, - сказал один. - Легче было бы понять друг друга...
- Неверно, - возразил другой. - Мы никогда не были одиноки. Мысленно я всегда вел и вас с собой - отца, маму, тебя. Куда бы я ни шел, я всегда был с вами.
- В самом деле? А я нет, - признался младший. - Эгоист, всегда думал только о себе... Но я был уверен, что ты думаешь о нас еще меньше.
Иржи усмехнулся.
- Ошибся.
Брат положил свою руку на его.
- Больше этого не будет. Мы все-таки теперь вместе.
- В Гиглинге! - отозвался Иржи, подражая звуку святочного колокольчика. - А помнишь рождество дома? Оно ведь уже на носу.
* * *
Утром выяснилось, что за ночь навалило много снегу. Он еще падал большими мокрыми хлопьями. В четыре часа к воротам лагеря подъехал большой армейский грузовик. Шофер даже не выключил мотора и не погасил фар.
- Зеленые, в машину! - закричал орднунгдинст. - Зеленые, в машину!
Эрих и Хорст собрали свои пожитки. Каждый обул лучшую пару ботинок, оставив лишнюю обувь в конторе - для будущих проминентов. Хорст снял со стены семейную фотографию с ленточкой Железного креста.
- Как ты думаешь, Эрих, можно мне уже вдеть эту ленточку в петлицу?
- А ну тебя! - проворчал писарь. - Сунул бы ты ее в другое место...
Он был не в духе. Ему не хотелось покидать теплое, обжитое местечко, где он рассчитывал дотянуть до конца войны. Как говорят у нас в Вене: "Новое лучше не будет", - мысленно твердил он.
Одиннадцать "зеленых"... Зепп первым перескочил через борт машины. Там сидел конвойный с автоматом. Он улыбнулся и протянул Зеппу руку.
- Привет, камарад! Ты слышал, что мы начали большое наступление в Бельгии? Мы еще выиграем эту войну! В Дахау вас встречают с музыкой!
- С музыкой? - Зепп просиял. - Слушай-ка, посоветуй мне, как бы попасть в горнолыжную часть? Я был тренером в Арльберге. Лыжниц у меня там было, ого-го!..
В машину влезли остальные.
- Одиннадцать?
- Одиннадцать! Поехали!
Копиц и Дейбель уже не стали возвращаться в комендатуру. Сегодня перекличка продлится долго, давайте-ка начнем ее сразу. Сигнал!
Ударили в рельс. Заключенные еще не завтракали, кофе был не готов, но это неважно. "Всем выстроиться на поверку!"
Зажглись прожекторы. Страшная виселица еще торчала посреди апельплаца.
- Lagerschreiber, vorwarts!
С бьющимся сердцем Зденек впервые побежал к воротам. На руке у него была повязка Эриха. Часовые пропустили его.
Копиц смерил нового писаря взглядом.
- Скажешь Диего, чтобы сразу после переклички убрал виселицу.
"Слава богу, первый приказ хороший!" - подумал Зденек.
Хитрые глазки Копица прищурились, он без труда угадал мысль писаря.
- Но я не сказал, чтобы ее разрубили в щепы, - усмехнулся он. - В любой момент ее можно поставить снова.
- Jawohl!
- Кого мы сделаем старостой? Ты, небось, хочешь Оскара. Он ведь твой дружок, а?
- Да. Я его очень уважаю. Превосходный врач и честный человек...
- Заткнись! Старостой ему не бывать. Хватит мне одного жида в конторе. Предлагай кого-нибудь другого.
Зденек хотел назвать Фредо, но не сделал этого, вспомнив о ночном разговоре у Вольфи.
- В лагере остались три немца, - сказал он. - Вольфи, Клаус и..
- Вот так-так! Как же я о них не вспомнил? Вольфи - это такой рыжий? Большевик?
- Не знаю. Но у него красный треугольник.
- А у тебя какой?
- Тоже красный.
Копиц усмехнулся и сказал медленно:
- Мне важно, чтобы в новом руководстве были толковые люди. Менять их я уже не собираюсь. На всю зиму.
* * *
На апельплаце Дейбель делал зарядку.
- Ну, - сказал он, когда рабочие команды построились в шеренги. - Кто из вас пойдет добровольно? Кто хочет перейти с папашей Дейбелем в новый лагерь?
Первым шагнул вперед Фредо и вытянулся перед эсэсовцем:
- Фредос Саккас, грек, арбейтдинст.
Дейбель благосклонно кивнул.
- Одобряю. Что, понравилось тебе у Молля?
- Понравилось, - сказал Фредо и весело сверкнул глазами.
Следующим вышел Гонза и стал рядом с Фредо.
- Ян{32} Шульц, чех...
- К черту, к черту! Будете мне тут представляться, как на балу? Кто еще? Становитесь сюда, писарь всех запишет.
Но добровольцев оказалось мало. Дейбель вытянул из-за голенища кабель и стал выразительно похлопывать им по руке, обтянутой перчаткой.
- Ну, что же вы? Или, может быть, воображаете, что все останетесь тут, в лазарете, шваль вы этакая? Записывайтесь, пока я не начал вытаскивать вас поодиночке за уши!
В ворота вошел Копии с трубкой в зубах и приказал сопровождавшему его Зденеку:
- Сходи за картотекой. Тут же, на месте, будешь вынимать карточки тех, кто уходит, и составишь на них пересыльную ведомость. Пусть кто-нибудь поможет тебе принести сюда скамейку, будешь работагь здесь. Живо!
Кучка добровольцев около Фредо все еще была очень маленькой. Дейбель стал обходить ряды и сам выбирал людей покрепче.
Зденек и Бронек принесли скамейку, Зденек сел на нее верхом, поставил перед собой картотеку живых и вытащил несколько карточек; поляк положил на них камень, чтобы ветер не унес листки.
- Свет сюда! - крикнул Копиц часовому на вышке, и луч прожектора упал на скамейку. Зденек чувствовал себя, как на сцене, настроение у него было приподнятое, он был взволнован разлукой с Фредо, который сейчас подошел к нему. Они видятся в последний раз!