– Левон Ашотович делает основную работу в нашей больнице, и я безгранично ценю его за это, – заговорил старый доктор, показывая Тине дорогу в кабинет молодого. На углу они остановились, чтобы пропустить вперёд каталку с юной роженицей. – Я лишь по пустячным вызовам езжу, да и то, если подагра не замучает. Ах, милочка, лучше вам не знать, что это такое!..
Тина вежливо кивнула, заметив, что почтенный медик так много сделал для народа Ахалкалаки, что имел полное право на покой. Тот растроганно покряхтел и, сделавшись на старости лет словоохотливым, забормотал что-то ещё. Кто знает, сколько бы они так простояли, если бы Левон Ашотович наконец не пригласил их войти?
– Вы опоздали на десять минут, – холодно заметил молодой врач и даже не поднял головы от записей. Обескураженная гостья не сразу нашлась с ответом, и, почувствовав заминку, давний приятель поспешил вступиться за неё.
– Не злитесь на Валентину Георгиевну, милый друг, – произнёс он виновато. – Я её неприлично заболтал. Что поделать! Совсем разучился следить за временем.
Левон Ашотович ничего не ответил и всё выводил что-то пером в историях болезней. Тина, которая впервые попала на прием не к Матвею Иосифовичу, не знала, что и делать. Не одобряя её замешательства, старый еврей подмигнул девушке украдкой и настойчиво подтолкнул к письменному столу коллеги.
– Ну, я вас оставлю, – сказал он весело и, юркнув в проём, исчез за дверью.
После его ухода в приёмной комнате воцарилась такая тишина, что, пролети сейчас муха, она бы их оглушила. Тина откашлялась, чтобы привлечь внимание, но тщетно. Для больной стало ясно, что, пока Левон Ашотович не закончит своих записей, он не начнёт осмотра, и тогда, чтобы не терять времени даром, она принялась его разглядывать.
Он казался очень высоким, а его ноги еле помещались под столом. На вид она бы дала ему чуть меньше сорока лет, что, впрочем, вполне молодой возраст для солидного лекаря. Она поняла это по рассказам Матвея Иосифовича, который не уставал нахваливать своего помощника. В родной Эриванской губернии – армянские врачи, должно быть, локти кусали, что им пришлось отдать своего коллегу-соотечественника грузинам, – слава о нём ходила завидная. Тина подумала, что и женихом он, наверняка, был желанным, пусть и вдовец с дочкой семи лет. Ах, старый медик, и правда, чересчур много болтал! Хорошо хоть внешне не расписывал своего подопечного, и княжеская дочь, к примеру, сама для себя решила, что бородка тому не шла. А ещё характер, характер!.. Явно не сахар. Разве можно так долго ждать?
– Я прошу простить меня. Дело не терпело отлагательств, – досадливо вздохнул Левон и, забрав с полок необходимые приборы, встал из-за стола. И правда, очень высокий! – Раздевайтесь.
– Что? – Тина в ужасе отшатнулась, но Левон и бровью не повёл.
– Что вы так смотрите, как будто впервые пришли на приём? – пожал плечами врач и без тени эмоций на лице добавил: – Раздевайтесь. За ширмой. Я послушаю ваши лёгкие.
Бесцеремонность доктора вконец отвратила Тину от него, и она очень пожалела, что Матвей Иосифович неминуемо отходил от дел. Делиться своими тревогами с этим циником совсем не хотелось, и всё же она так ждала этого дня, чтобы получить совет о беременности!.. Придётся набраться терпения. Этому же учит священное писание?
Во время осмотра он не говорил ни слова, только водил приборами по её спине и многозначительно хмыкал. Сердце от недосказанности забилось, как бешеное. Что такое? Сколько ей осталось жить? Как сказать об этом родным, мужу? Ах, ну что за человек?! Будто не понимал, как это всё её тревожило!..
– Одевайтесь, – так же спокойно разрешил Левон Ашотович и, пройдясь по кабинету, принялся за пресловутые записи. Тина проводила его испуганным взглядом и, застегнув платье, села на кушетку рядом.
– Матвей Иосифович говорил, у вас подозревают чахотку, – сказал он несколько погодя и отложил бесчисленные документы в сторону. – Я ничего такого не услышал.
Груз свалился с плеч. Она издала стон облегчения, который Левон пропустил мимо ушей. Лицо его оставалось непроницаемым.