Он вздохнул и развернулся к ней лицом, а не боком. Она внимательно наблюдала за ним и ждала его реакции, сминая от нервов пояс платья. Её искренность подкупила его.
– Мы не можем изменить прошлого. – Мужчина с родственной нежностью сощурил глаза. – Но всё ещё в наших силах оставить его позади. Там ему и место.
Саломея еле слышно выдохнула, не сдержав облегчения. Давид коротко рассмеялся и, заметив немую мольбу в её глазах, впервые за долгие-долгие годы обнял.
– Нам стоило сделать это раньше! – произнесла она немного погодя.
– Согласен, Саломея Георгиевна. Согласен!
– Кстати говоря! Вы не видели молодожёнов?.. И Софи! Корабль отбудет через три часа.
– Софико поехала в больницу попрощаться с господином Арамянцем и вот-вот прибудет, а наши голубки… Кажется, чьи-то тени только что проскользнули мимо гостиной.
Через полуоткрытую дверь женского кабинета родственники увидели две тени, восседавших на чемоданах бок о бок, и Саломею накрыла волна умиления, когда Нино положила голову на плечо супругу, а руку просунула через его согнутый локоть. Вместе молодые люди смотрели куда-то перед собой и, наверняка, воображали будущую беззаботную жизнь в Италии. Давид хмыкнул вслед за соратницей.
– Пойдёмте к ним, – прошептал он, приложив палец к губам. – Только бесшумно! Нельзя их спугнуть.
Соратница кивнула, и, крадучись, старшие брат и сестра молодожёнов медленно вошли в гостиную. Нино как раз призналась Шалико в том, как мечтала увидеть Верону, которую воспел в своей пьесе Шекспир, а он, улыбаясь, ответил, что в Италии есть места гораздо интереснее, чем Верона, и что он обязательно покажет их своей Джульетте. Не оставив прошлых привычек, Давид красноречиво зацокал языком.
– Святая дева!.. – театрально возмутился капитан. – Зовите врача: я чувствую, как повышается сахар в моей крови.
Саломея прыснула со смеху, пусть очень старалась этого не делать. Шалико и Нино вскочили со своих мест и с распростёртыми объятьями пошли навстречу старшим. Те сделали то же самое, и молодые люди встретились прямо посреди гостиной. За их спинами дорожные чемоданы так и остались стоять на своём месте.
– Вы никак не избежите ссор и скандалов. – Старшая сестра с самым серьёзным видом раздавала Нино советы. – Такова жизнь! Но вы всегда должны помнить о том, какими влюбленными были сейчас.
– Что значит, – подхватил эту мысль старший брат Шалико, – что вы никогда больше такими не будете. Любовь пройдёт, и вам останется только вспоминать о ней. Так что наслаждайтесь!
– Давид Константинович шутит!
– В каждой шутке есть доля правды, не так ли?..
Она больно ущипнула его за руку, а Давид ойкнул, рассмеялся и замолк. Шалико и Нино переглянулись, с теплом и снисхождением смотря на старших. Как грустно от того, что им скоро уезжать!..
– Если вы будете рядом, – наконец откликнулся юный дипломат и крепко сжал руку своей жены, – то, что бы нам ни готовила судьба, мы всё преодолеем.
– Сейчас нас огорчает только одно, – вторила мужу Нино, – Вскоре и в Мцхете, и в Сакартвело не останется никого из нас.
С тем, что это наблюдение действительно огорчало, согласились и Саломея, и её сподвижник, и в воцарившейся тишине все четверо с грустью и щемящим сердцем рассматривали высокий потолок и любимые родные стены имения, в котором прошли лучшие годы их жизней. Случалось здесь и плохое, но спустя время даже боль и огорчения прошлого вызывали в них лишь лёгкую светлую ностальгию. Кто-то из них ещё вернется сюда, кто-то, возможно, и нет. Но память об этом месте навсегда останется жить с ними и их потомками!..
– Сударь, туда нельзя!.. – грозно вещал за дверью Тимур, и за прозрачными стёклами его тень промелькнула вслед за силуэтом какого-то мужчины. – Сборы в самом разгаре. Хозяева могут опоздать на корабль!
– К чёрту корабль! – откликнулся до боли знакомый голос. – Я должен увидеть сестрёнку перед её отъездом!
Давид и Шалико прочитали в глазах друг друга одно и то же предположение, безгранично их обрадовавшее, а Саломея широко улыбнулась Нино. Зрачки княгини Циклаури расширились, и, как только в дверях показался Игорь, она с визгом повисла у него на шее и в большом нетерпении чуть не споткнулась о ковёр.
– Прости, что не был на твоей свадьбе! – Игорь тепло рассмеялся свояченице на ушко, привлек её к себе и оторвал от земли. От сидзе пахло мятой, табаком и дорогой, и, как обычно, он широко улыбался. – Я спешил со всех ног.
– Я знаю, дзма, – со слезами на глазах промолвила Нино и улыбнулась ему сквозь них. – Я так рада, что ты успел!..