Я с истинно горской гордостью сообщаю: нет, не вышла. Моя тётя около года гостила у своего брата и невестки в Италии и неожиданно для себя осознала, что скучала по Кавказу – только ли по нему?.. После смерти родителей она, правда, уехала оттуда опять – на этот раз в Париж, – но уже с мужем-горцем. Мэри хлопает в ладоши и выпытывает у меня, стал ли Ваграм Арамянц тем самым мужем, и я ей отвечаю.
– Michel мне понравился, – вдруг признаётся жена, – несмотря на то, что его было очень мало. Но, что ты так смотришь, будто ты – кот, а я – молочко?.. Ты ведь знаешь, как сложилась его судьба?..
О, да, я знаю! Я сказал ей больше: это одна из моих любимых линий в этой книге. Чтобы и вы поняли, почему я её так люблю, я даже опишу вам её поподробнее.
Маленькое, но очень популярное ателье на Монмартре открылось в то утро довольно рано. В свой День рождения Натали была печальна. Милый рere не смог приехать на её именины в Париж, поскольку генеральный консул отправил его с поручением к губернатору Рима и, чтобы загладить свою вину, обещался сразу после переговоров дать Алексею Петровичу двухнедельный отпуск. Это мало утешало именинницу: если бы не дорогая няня, она бы осталась в этот день совсем одна!..
– Как я устала от одиночества, милая Королла, – шепнула синьоре девушка и, хотя её модный салон гудел от покупательниц, вновь почувствовала себя покинутой. – Кажется, мне никогда не обрести своего счастья.
– Глупости! – по-итальянски откликнулась няня. – Снова эта ваша меланхолия!..
Кряхтя и держась за спину, итальянская донна вернулась в ателье, и Натали проводила её нежным взглядом. Она не сомневалась, что няня, отругав её за уныние, наверняка, схватилась за сердце от переживаний за любимую воспитанницу. Какое-то проклятье витало над ней!.. Ей не было отбоя от поклонников, но ни одного из них она не любила. А тот, кого любила… тот не любил её.
В тот солнечный весенний день ветерок ласкал её лицо и волосы, и Натали подставила под него лицо, очистив от всех мыслей голову. Улицы были пустынны, и графиня смотрела перед собой, не таясь. Умиротворение и покой наполнили душу, и через минуту она перевернула вывеску на двери с мыслью, что истинная леди не выдаёт своих чувств на людях.
Через пятнадцать минут салон наполнился покупателями, и Натали с головой ушла в работу. Занятая делом, она не находила времени для болезненных дум, и со временем это превратилось в единственное от них спасение. Шляпки, ленточки, банты!.. Они наполняли каждый её день, и, видя, как серьёзно и преданно юная хозяйка относилась к своему делу, никто из клиенток не подозревал, как сильно тосковало её сердце.
– Вам больше подойдёт синий. – Натали вежливо улыбалась очередной покупательнице. – Он подчеркнёт цвет ваших глаз!
– Наталья Алексеевна! – окликнул её кто-то знакомый. – Сколько лет, сколько зим?!
Обернувшись на дверь, графиня Демидова узнала в этом человеке графа Каминского. Оставив барышню на кого-то из своих продавщиц, она приблизилась к гостю и подала ему руку. Мишель поцеловал её пальчики и в своей непринуждённой манере сделал ей комплимент:
– Прекрасны, как лебедь, графиня! Я случайно заглянул в ваш салон: кто бы мог подумать, что я встречу вас здесь?
– Хотите, чтобы я поверила, будто вы пришли сюда случайно? – насмешливо рассмеялась графиня. – Ах, Мишель, как вы тривиальны!
В последнее время Натали превратилась в безразличную кокетку, которую сложно впечатлить. После того, как жених избивал на её глазах обидчика другой девушки и ходил с красными от слёз глазами до тех пор, пока ту не вернули домой, её и правда ничем не удивить. Доверять мужчинам так просто?.. Однажды она уже проявила подобную неосмотрительность, и к чему это привело?! Такого рода отношения давно не вызывали в ней ничего, кроме смертельной усталости. Разочарование в любви, которое она испытала после князя Циклаури, до сих пор терзало душу, и Мишель, бывший прекрасным психологом, довольно быстро разглядел это в глубине её глаз.
– О, Натали! – проворчал он недовольно, и, когда она углубилась в салон, пошёл за ней следом. – Только не говорите, что вы ещё не отошли от той истории?..
Она фыркнула и ничего не ответила. Не поворачивая к нему головы, она с самым отстранённым видом поправляла на манекене платье, а он стоял рядом и… смеялся.
– Хотите умереть старой девой? – спросил он без обиняков, к чему привык с детских лет. – Если будете продолжать, то к этому и придёте.
– Вы сама вежливость, – непроницаемо улыбнулась графиня.