– А я считаю, что национальность не важна, когда мы говорим о любви, – не остался в стороне Мурад, но тотчас же покраснел, осознав, что перебил старейшину.
– Да, но так ли важна любовь, когда речь идет о продолжении рода? – эхом отозвался Искандер, поддерживавший позицию брата.
Разговор прервался на несколько секунд из-за танца, за который принялись мужчины, чтобы скоротать время до прибытия новобрачных. Вокруг засвистели и оглушительно зааплодировали. За это время старшие Циклаури обменялись мнениями о Башире Абалаеве и его друзьях, перекрикивая один другого из-за музыки.
– Очень странные люди, – решительно заключил Шалико. – Слишком много важности. И к тебе с этой женитьбой пристал!..
– Терпения, милый друг, терпения!.. – успокоил его брат, забрав с подноса шампанское, и сделал глоток. – Помни, что лучший показатель силы – это танец. Сегодня вечером мы им покажем!
Дзма скептично причмокнул и тоже отпил, закусив экзотической чеченской сладостью, которую пробовал в первый раз. Он немного обмазался, но не заметил этого, потому что с другого конца зала к ним уже шла Натали.
Заметив воодушевление счастливого жениха, Давид усмехнулся в кулак и по-дружески поддел его в бок локтем.
– Ты нарываешься.
– Ну и что?
Шалико, и правда, очень потешился осуждением на лицах Абалаевых, когда Наталья с криками «mon cher!33» подошла к ним и, отослав куда-то свою няню-итальянку, с нежностью припала к нему.
– Что это такое у тебя на щеке, mon amour? – строго спросила графиня. – Где это ты испачкался? Как маленький ребёнок, честное слово!..
Девушка медленно провела рукой по его щеке, стараясь вывести пятно, а наречённый зажмурился, позволив ей немного себя попытать. Деверь с трудом сдержал хохот, когда Абалаев, наблюдавший за ними, нахмурился и, покачав головой, шепнул что-то не менее сердитому Айдемирову. Что там гласил их адат? Никаких касаний?..
Из-за поворота к ним направились ещё и Георгий с дочерями, а Шалико с нежностью поцеловал Натали в висок.
– Спасибо, мой ангел! – шепнул он ей на ушко, приобняв за талию. – Ты просто чудо.
После столь приторной сцены, Давид решил оставить влюблённых одних. Так, он пошел навстречу князьям Джавашвили, чтобы отвлечь их внимание, но сам, как и Нино, то и дело косился на брата.
– Ваше сиятельство, – почтительно поклонился он князю, ища глазами его старшую дочь. – Надеюсь, Валентина и Нино Георгиевны хорошо проводят время?
– Не так хорошо, как ваш брат, к сожалению, – нахмурил брови Георгий, когда Натали рассмеялась, услышав от Шалико какую-то шутку, а Нино спрятала взор в пол. – Вы так не считаете?
– Молодость!.. Она ведь зелена, ваше сиятельство, – оправдывал грехи дзмы Давид, как будто сам не считал их грехами. – Кстати говоря, где же ваш зять, Игорь Симонович? Мне не хватает хорошей компании.
– Мы с сестрой сейчас же отправимся на его поиски, – подхватила Тина и, взяв Нино за руку, поспешно протараторила: – Мой муж что-то хотел тебе сказать, дорогая. Ты же знаешь его!.. Если он зовёт, значит что-то срочное…
Совместными усилиями они всё же увели младшую княжну прочь, а Давид постоял ещё немного с Георгием Шакроевичем для приличия, а потом и сам откланялся.
Он заметил Саломею в дверях во время разговора с её отцом, но честно выждал время, пока его общество не надоест Георгию, и только после этого направился к ней сквозь толпу. Старшая Джавашвили стояла в стороне совсем одна и, облокотившись о дверной косяк, уныло оглядывала толпу.
– Вы позволите, Саломея Георгиевна? – галантно обратился к ней капитан и, выйдя из-за угла с двумя бокалами, протянул один своей даме. – Я слышал, вы предпочитаете красное.
Саломея обернулась только на мгновение, забрала из его рук бокал и небрежно вздохнула, отпив напитка Богов.
– Я уже побывала на стольких свадьбах, что перестала испытывать к ним какой-либо интерес, – иронично смеясь, призналась вдова. – На помолвке мусульманские обряды приковывали взгляд!.. Но здесь… всё почти такое же, как и у нас.
Давид увлечённо слушал, заняв место по другую сторону дверного проема, и, когда кто-то из гостей проходил мимо, молодые люди тактично расступались.
– Неужели вас ничего на свете не трогает, ваше благородие? – недоверчиво усмехнулся князь, покрутив в руках стакан. – Никогда в это не поверю. Вы были очень романтичны в молодости!
– Да, и к чему меня это привело? – Молодая женщина иронично фыркнула. – Я стала слишком стара для страстей, Давид Константинович. Теперь я придерживаюсь другой крайности. Нет ничего лучше здорового цинизма!..
Он ей не верил. Саломея всегда умела пустить в глаза пыль, и сейчас, наверняка, строила из себя ту, кем на самом деле не являлась, просто сменив амплуа. Но он слишком хорошо её знал, чтобы повестись на очередной театр!.. Впрочем, подыграть ей всё-таки стоило. Иначе она не подпустит к себе близко. Это будет не так просто, как в прошлый раз!.. И всё же, он своего добьётся.