Но они, эти военные, были довольно безобидными существами, по сравнению с теми убеждёнными монархистами, в одного из которых медленно, но верно превращался Шалико, младший сын Константина Сосоевича. Этот малолетний умник мечтал о Париже и Вене и задирал нос так высоко до небес, что у Пето нестерпимо чесались руки спустить его поскорее на землю. Они виделись нечасто – к счастью, будущее «светило дипломатии» не так-то много бывал в отчем доме из-за своей престижной гимназии, в которой учился почти круглый год, – но и нескольких встреч хватило, чтобы Пето составил о юном князе совсем не лестное мнение. Стоило признать, что эта неприязнь взаимно сложилась и со стороны самого Шалико.
– Вы служите? – вяло обратился он к Давиду, чтобы поддержать разговор. – Какой у вас чин?
– Я поручик, ваше благородие.
– Отличились в боях?
– При Горном Дубняке, – ответил старший Циклаури и как-то странно посмотрел на его жену. – При Русско-турецкой войне. В семьдесят седьмом.
– Турки, – вздохнул Шалико, чего Пето, конечно же, ожидал, и смачно фыркнул в чёрные усы. – Вот уж кому нельзя доверять!
– Почему же? – из чистого азарта, а не по своим собственным убеждениям заспорил княжеский зять. – Русско-турецкие войны по сути своей никак не касаются нас, грузин. Не так ли?
Шалико усмехнулся то ли удивлённо, то ли насмешливо, но ни Саломея, ни остальные мужчины не посмели вмешаться, пусть и предчувствовали неладное.
– Разве можно так говорить, ваше благородие? Разве Грузия не входит в состав Российской империи?
– Вы рассуждаете не очень патриотично, молодой человек, – промолвил Саломеин муж, не скрывая откровенной насмешки в голосе, а затем кивнул на беседовавших в углу князей Циклаури и Джавашвили. – Что бы сказал ваш отец, если бы узнал, как вы защищаете интересы Грузии?
– Защищаю интересы Грузии? – Юный князь нервно усмехнулся. – Напомнить ли вам, как Грузия страдала из-за тех же турок или персов до присоединения к Российской империи? Русский император Александр Павлович взял нас под своё крыло, чем защитил от набегов мусульман. В противном случае наши земли давно бы захватила Османская империя, как это уже случилось с армянами, или ещё чего страшнее! Кто знает, где бы мы оказались теперь, если бы не Россия!.. Разве можно отвечать такой чёрной неблагодарностью?
Саломея заметно улыбнулась, плохо скрывая, чьей стороны придерживалась в этом споре. Давид и Вано переглянулись, готовые в любой момент прервать эту принимавшую опасные обороты беседу. Пето злобно сощурился.
– Где бы мы оказались? – Мужчина высоко вскинул брови, не желая проигрывать восемнадцатилетнему мальчишке. – А я не могу ответить вам на этот вопрос, потому что нам не дали выбора. Не дали возможности вернуться во времена царицы Тамары! Да-да, именно ваш хвалёный император! Мы развиваемся так, как хочет он… Он нас направляет, но кто знает, какой путь мы бы выбрали сами, не будь над нами русского ига.
Никто не мог и представить себе того, что в начавшемся так невинно разговоре будут звучать столь громкие слова, как «иго», «хвалёный император», «свой собственный путь». Если так пойдёт и дальше, Пето сам подпишется на бумаге о своей преданности социализму, и Вано видел это с каждой минутой всё яснее. Он уже хотел прервать дискуссию, когда Шалико нарушил воцарившееся молчание:
– Русское иго – ну конечно же! Если бы так размышлял князь Пётр Иванович Багратион, то смертельная рана не унесла бы его жизнь на Отечественной войне 1812 года. Ведь именно презрение к «русскому игу» и заставило его защищать русские земли до последней капли крови!
Вано едва ли не присвистнул, когда зять обиженно осёкся, так и не придумав достойного по колкости ответа. Полька как раз закончилась, задорно полилась и мазурка, чем он и хотел воспользоваться, пригласив старшую сестру на танец, когда за спиной у Шалико показалось разгорячённое личико Нино.
– Я прошу прощения! – Тяжело дыша, девушка вежливо кивнула всем и настойчиво дернула друга за рукав. – Шалико Константинович, пойдёмте танцевать! Сейчас начнётся мазурка! Я специально для вас её припасла. Вы не забыли?
Юный князь, раскрасневшийся после бурной перепалки, неторопливо обернулся к Нино, и его глаза, до этого метавшие гром и молнии, резко потеплели.
Она ещё раз помахала у него перед носом своим агентом11, и только тогда Шалико совсем пришёл в себя.
– Да, я помню. Конечно помню, – широко улыбнулся он подруге. – Мадемуазель! Позвольте пригласить вас на танец?
11
Агент – записная книжка, в которой девушки делали записи о том, с кем и какой танец будут танцевать