– Ты чуть-чуть ошиблась, генацвале, – заговорщицки подмигнула Нино. – Наша Тина не носит усов или сапог со шпорами!.. Даже фраков не носит! Разве она может быть тебе интересна?
Тина видела, что Шалико с трудом сдерживал смех, и поспорила бы на что угодно, что он пожал бы Нино руку, если бы позволяли приличия. Ламара демонстративно фыркнула и, высоко задрав нос, проплыла в гордом одиночестве к дому, к которому шли их родители. У теплицы кроме них остались Саломея и Пето, которые обменивались общими фразами с Давидом. Софико только что выбежала из дома, кинулась к ним навстречу через аллею и повисла у Нино на шее:
– Ты же не забыла про наш уговор, генацвале? – радостно спросила девочка, как только младшая Джавашвили, на которую она всегда старалась походить, перестала сжимать её в своих крепких объятьях. – Мы всё ещё идём в оперу на «Аиду»?
– Разве я когда-нибудь забывала о своих обещаниях? – повела плечами Нино. Её вкусы во многом совпадали с идеалами Софико в вопросах искусства. – К тому же я сама давненько мечтаю послушать её. Ты ведь знаешь: я обожаю оперу!..
– Я вас свожу обязательно, – с улыбкой проговорил Шалико и взял младшую сестру за руку. – Как только её снова начнут ставить в Ахалкалакском театре…
Шалико обладал достаточным тактом – в отличие от её сестрицы, – чтобы увести Софико под каким-то благозвучным предлогом и оставить девушек наедине, но даже после ухода младших Циклаури Тина не решалась говорить об очередном визите в театр и случившемся там эпизоде.
– Ты довольно грубо обошлась с Ламарой, – улыбнувшись сквозь поджатые губы, шепнула сестре Тина. – Как всегда не умеешь держать язык за зубами.
– А у тебя, как всегда, всё на лице написано, – не осталась в долгу Нино и, взяв её под руку, хитро улыбнулась. – Ну и… кто он?
Как поверенная во многих её секретах, Нино, конечно же, знала, что у сестры водились хорошие знакомства в актёрской среде, но она искренне связывала это с несостоявшейся мечтой средней Джавашвили о сцене. Это Тину вполне устраивало, учитывая обстоятельства, которые на самом деле свели её с театром.
– Ну хорошо, хорошо! – сдалась девушка, когда они переступили гостеприимный порог Мцхеты и, пройдя длинный, плохо освещённый коридор, увешанный со всех сторон портретами, вышли к большой светлой зале, в которой уже ждал накрытый стол. Отцы поместились за ним друг за другом, их примеру последовали и Дариа Давидовна с дочерьми, но сёстры не спешили к ним присоединяться. Поместившись на укромном диванчике возле пианино, Нино подпёрла подбородок рукой и принялась слушать.
Тина любила то опустение, которое царило в театре в утренние часы, когда антрепренёр закрывался в своём кабинете вместе с Гоголой, а актёры не показывали носа из своих гримёрных до объявления следующей репетиции. Княжеская дочь знала все постановки в их репертуаре наизусть, а приглашённые режиссёры очень её любили и никогда не возражали, если она присутствовала на прогонах. Она давно стала неотъемлемой частью этой жизни, вжилась в неё, стала плотью от её плоти…
Но зачастую чувствовала себя лишь бледной тенью того существования, за которым наблюдала и которым восхищалась без какого-либо шанса испытать эти переживания на себе. Когда спектакль оказывался очень печальным, она лила крокодильи слёзы, и эта искренность не переставала поражать всех вокруг. Даже актёры в глубине своих порочных, избалованных сердец проникались до глубины души её слепым обожанием. Ах, ну неужели этой милой, трогательной девочке никогда не выпадет своего, выстраданного счастья?!..
– Вы так чудесно играете, ваше сиятельство!
Тина вздрогнула и, как ошпаренная, отдёрнула руки от клавиш. Увлёкшись своей игрой, княжна и не заметила, как слёзы потекли по её щекам рекой, а болезненные мысли вырвались наружу под одну из сонат Шопена. Она зачастую выходила на сцену, когда зал стоял пустой днём, и принималась играть. Она представляла, как maman, Гурам Аристархович и даже Гогола улыбались, узнав знакомую манеру игры. Только не пела… Врачи не разрешали. И уже давно.
– Игорь Симонович! Простите, если помешала вам учить роль, – засуетилась Тина, как только узнала обладателя этого голоса. Ну конечно же! Игорь всего несколько месяцев назад присоединился к труппе и ещё не знал, как часто она давала такие импровизированные концерты! Остальных-то этим точно не удивишь… но, позвольте-ка, ему действительно понравилось, и он вышел, чтобы сказать ей об этом?