– Перескажите нам поподробнее, – произнёс он, снисходительно улыбаясь, – о чём писал этот ваш Маркс! А мы уже сами решим, верить ему или нет!..
Вано облегчённо выдохнул, Резо устало прикрыл веки, а Андрей радостно похлопал их спасителя по плечу. Получалось, вай ме, получалось!.. Им хотя бы дали шанс! Их стали слушать!
– Диктатура пролетариата – это и есть идеал, к которому следует стремиться!.. – через пятнадцать минут вещал Пето, и в основном подбадривающее улюлюканье толпы разгорячало его кровь всё сильнее и сильнее. – Хватит, сколько власть имеющие издевались над вами! Пришло наконец время поменяться ролями и самим вершить свою историю!
– Диктатура пролетариата!.. – эхом отзывался простой люд, бросая в воздух фуражки. – Долой классовое неравенство! Долой Мгелико Зурабовича!..
– Мгелико Зурабович, – не согласился кто-то из консервативно настроенной толпы, – дал нам работу и стабильный заработок, в то время как ваш Маркс только книжку написал!.. Это всё хорошо, но где факты, где реальная жизнь?
За спиной раздался одобрительный возглас второй партии, но и на неё нашлась управа:
– Ты можешь жить в старом, прогнившем мире, если хочешь, – прозвучало другое мнение, и его носитель грубо толкнул оппонента в грудь. – А нам надоело всё это! Нам хочется перемен, и ради них мы готовы рискнуть!
– Ну вот и рискуйте, а нас не вмешивайте!.. Кто вас просит за нас решать?!
С двух сторон загалдели, и щёки Пето запылали огнём, когда он услышал восхищение и азарт в голосах тех рабочих, которые приняли их сторону, и как никогда прежде ощутил свою значимость, подумав о том, что сам всё это подстроил.
– Я опасаюсь драки, – затревожился Вано, когда две спорящие коалиции настолько возбудились, что передвинули в ходе споров один из прессов. – Такими темпами кто-то обязательно услышит шум!..
Пето не хотел думать о последствиях и с особым мстительным раздражением подумал о дяде, владениям которого нанёс ущерб одним грамотно подобранным словом! Стало быть, не такой уж он и никчёмный, раз сумел так сильно зажечь народ?!
В какой-то момент кровь ударила Ломинадзе в голову – он вышел вперёд и, перекрикивая споривших, озвучивал свои самые смелые агитации:
– Мы отказываемся работать у Мгелико Зурабовича за те деньги, которые он нам платит!..
– Отказываемся! – отозвалась одна половина толпы, пока от второй отделялось всё больше и больше народу, но подпольщики, разгорячённые своим выступлением, не придали этому значения. То, что эта часть рабочих могла отправиться прямиком к хозяину и пожаловаться, мятежникам в голову не пришло.
– И ни один пресс больше не заведём, пока он не станет относиться к нам подобающим образом!
– Не заведём!
– И пусть он или его сыновья не позволят себе лишних изречений в наш адрес – мы не будем это терпеть!
– Ни с места! – зазвучал ожидаемый жандармский свисток, вернувший их в реальность из сладостного опьянения собственных идеалов. – Именем Его Величества!..
Началась жуткая давка, но даже в ней Пето увидел среди жандармов здоровяков-кузенов и бровастое лицо дяди, уловил, как замерцали вдали полы его длинного плаща и засверкали от гнева глаза, смотревшие только вперёд себя. У него не осталось сомнений, что Мгелико Зурабович узнал и заметил его среди бунтовщиков, но племянника эта мысль только позабавила. Пусть именитый дядя знает, что он больше не боялся его и давно перестал дрожать как осиновый лист в его присутствии!.. Пусть знает, что он не даст себя в обиду и будет защищать себя зубами от любого, кто впредь осмелится унизить его!..
– Пето! – заверещал на ухо шурин, оттаскивая его подальше от давки. – Пето, очнись сейчас же! Нам нужно спешить!
Кто-то из жандармов выстрелил в воздух, и от разоблачения несчастных подпольщиков спасла только младшая невестка Мгелико Зурабовича, выбежавшая на страшные звуки из винного погреба. Она была к тому же беременна, и, чтобы не вызвать у неё преждевременных родов, хозяин завода и его сыновья остановили погоню на время, пока за ней не пришла свекровь. Пето и остальные выиграли несколько минут, и этого оказалось для них достаточно.
– Самое главное мы сделали! – перевел дух Резо, придерживая для товарищей дверь в помещение с кверви, в котором до сих пор отвратительно пахло спиртным. – Мы заронили в сердцах людей зёрнышко сомнения!..
– Через несколько часов, – поддержал его Андрей, когда они скрылись за ближайшим углом, а жандармы, выбежавшие из чёрного входа через пару минут, побежали в другую сторону, – шестьдесят процентов рабочих кинутся читать «Капитал».