Я стоял, привалившись к машине, и пытался придумать новую стратегию продажи, когда ко мне подошел какой-то выкрашенный в блондина серфер. Очень горячий выкрашенный в блондина серфер в симпатично обтягивающих промежность ярко-голубых купальных шортах. Пресс у него был твердый, как камень, а ноги мощные, как стволы деревьев. Мой член тут же заинтересованно дернулся.
- Ты – Брайан Кинни? – спросил он.
- Собственной персоной, - я протянул ему руку. – А ты?..
Он пожал мне руку и ненадолго задержал ее в ладони, слегка погладив пальцами запястье.
- Джерри Льюис*. Собственной персоной.
Это, видимо, должно было прозвучать соблазнительно. Но, серьезно, не ждал же он, что я, услышав такое имя, смогу сохранить невозмутимое выражение лица.
- Не, серьезно, чувак, меня, правда, так зовут, - принялся убеждать меня он.
Даже показал мне свои водительские права. Имя, и правда, было настоящее.
Он был первым, кто попросил разрешения прокатиться на машине. Я пустил его за руль, а сам уселся на пассажирское сидение. Мы проехались по бухте, а потом свернули с дороги и нашли укромный уголок, где можно было потрахаться. К этому моменту я был уже так возбужден, что особого приглашения мне не требовалось. Он даже не успел попытаться меня поцеловать. Я сразу же стащил с него шорты и втолкнулся внутрь.
А потом я положил ладони ему на задницу и обнаружил, что она… отсутствует. От копчика и до бедер шла сплошная плоскость, разделенная посередине узкой ложбинкой. Тогда я решил, что лучше уж буду держаться за его бедра, а потом потянулся рукой к его члену. И он оказался таким охуенно тонким, что мои пальцы, наверное, могли бы дважды вокруг него обернуться. Я даже разжал руку, потому что это слегка меня напугало.
Я стал вбиваться в него сильнее и уткнулся лбом ему в затылок. И вместо мягких шелковистых прядей моего лица коснулись сухие вонявшие краской патлы, царапавшиеся хуже, чем щетина.
А потом случилось нечто необъяснимое. Нечто, чего не случалось с тех пор, как мы с Джастином были не вместе. Мне стало скучно. Мое тело реагировало на близость, двигалось в нужном ритме, но если бы парень вдруг растворился в воздухе, мне было бы наплевать.
По звукам, которые он издавал, и по тому, как сжималась его задница, я понял, что он уже чертовски близко. А я, словно какая-то ебучая баба, еще даже не возбудился как следует.
И я вдруг вспомнил того парня, который сравнил трах со мной с просмотром «Гражданина Кейна». И подумал, что если сейчас случится что-нибудь подобное, то получится, что я зря потратил на этого серфера время, энергию и бензин. И тогда я закрыл глаза и сделал ту же гребанную вещь, что делал всякий раз, как был с кем-то другим. Только на этот раз по собственной воле.
Я подумал о нем.
Но не о том, как мы трахаемся. Я подумал о том, как мы откроем нашу компанию. Как будем устраивать по ночам мозговые штурмы. Заказывать Тайскую еду, трахаться на столе, засыпать, просыпаться и снова приниматься за работу. Я подумал о том, как мы устроим нашим клиентам первую коктейльную вечеринку, как откроем наш первый офис. Как заработаем наш первый миллион. А потом вернемся сюда – и проедемся по всем остальным остановкам нашей безнадежной экспедиции. Только на этот раз у нас будет до хуя времени и денег…
- Вау-вау-вау, чувак… - рассмеялся Джерри Льюис. – А я по ходу хорош!
Видимо, я кончил. Видимо, мы оба кончили.
- Вот это был потрясный трах! Воу!
Я вышел из него.
- Потрясный…
Он засмеялся и натянул обратно свои шорты.
- Ага, чувак, сто пудово! Десять баллов по шкале Рихтера.
- Точно!
Ну, по крайней мере, он хоть удовольствие получил.
- Уууупс, я обкончал обивку.
Я посмотрел туда, куда он указывал, и заметил на кожаном чехле подсыхающий потек спермы.
- Блядь! – выругался я и полез в бардачок за влажными салфетками.
- Да ты че, чувак, это же обалденно! Я по любому возьму эту малышку и нафарширую ее по максимуму, - отозвался он.
- Так… значит, ты ее покупаешь?
- О, да, еще бы! Я в жизни не сидел в такой охуенной тачке!
- Уверен, что сюда влезет твой серф?
Он рассмеялся.
- Не, не влезет, но для этого у меня есть джип. А эту тачку я возьму для вне-пляжных развлечений, если ты понимаешь, о чем я.
- Угу.
- И, слушай че, я помню, что ты говорил про шестьдесят, но мне че-то думается, что мы сойдемся и на пятидесяти, мм?
Я стоически не дрогнул в лице. Пятьдесят тысяч долларов! Спасибо! Спасибо!
- Я не собираюсь продавать машину меньше, чем за пятьдесят пять. Чувак.
- О’кей-о’кей-о’кей-о’кей, - залопотал он и вскинул руки вверх, словно пытался регулировать дорожное движение. - Чувак, слушай-ка, может, сойдемся на пятидесяти трех – зато прямо сейчас? Мой банк типа как в пяти минутах езды отсюда. Я те чек мигом принесу, лады?
- Лады, - ответил я. – По рукам.
Ну, кавабанга*, блядь!
Выяснилось, что этот парень был чертовски богатым, проживал семейный капитал и целыми днями только и делал, что трахался и катался на волнах. Он все твердил, как «потрясно» будет построить отдельный гараж специально для новой машины. А то негоже ей ютиться в старом гараже с еще восемью другими тачками. Блядь, так и знал, что нужно было настаивать на шестидесяти!
Потом он подбросил меня обратно до отеля.
Я стоял у входа и смотрел, как он отъезжает, оставляя меня буквально ни с чем. Не считая клочка бумаги, который должен был помочь нам ступить на новый путь. Нам. Ему и мне. Вместе. Это было так пиздецки странно, что я даже задумываться об этом не хотел.
Когда я вернулся в номер, Джастина там не было. Тяжело вздохнув, я рухнул на кровать. Поверить было невозможно, что я трахнул этого парня. Вернее, даже не в то, что я это сделал, а в то, что это оказалось так неебически отвратно. Я чувствовал себя какой-то пятидесяти трех тысяч долларовой шлюхой. Забавно, что после десяти лет в маркетинге и рекламе, это случилось со мной именно сейчас.
Когда вернулся Джастин, я почти уже задремал.
- Ты продал машину? – спросил он.
Я кивнул, уставившись в потолок.
- Ну, это же… классно, да? В смысле, в первый же день и все такое, - он снял с плеч полотенце и бросил его на стул, а затем лег на кровать рядом со мной. – Ну и за сколько?
- Пятьдесят три тысячи. Чувак, - протянул я, быстро взглянул на него и тут же отвел глаза.
Волосы у него были мокрые, а глаза и нос покраснели от хлорки. Интересно, он вообще с кем-нибудь разговаривал, пока меня не было?
- Пятьдесят три? Ебаный свет, Брайан! Это же гораздо больше, чем ты рассчитывал получить.
Я снова кивнул.
- Мы должны это отпраздновать!
И я опять кивнул – на этот раз со вздохом.
- Мы… не должны… это отпраздновать?
- Я трахнул его, - признался я. – Парня, который купил машину.
И он, блядь, расхохотался.
- Я знаю. Я так и думал.
- Ну и что, ты не расстроен?
- С чего бы мне расстраиваться?
Тут я, наконец, посмотрел на него. И увидел, что он улыбается. И улыбка у него такая хитрая, будто он своими глазами видел, как все это произошло. Или, по крайней мере, прочитал мои мысли.
А потом я заметил их. Маленькие круглые синяки у него на руках. И подумал о том, что бы я сделал, если бы их оставил кто-то другой. Но это я их оставил. Я! А он лежал практически на мне и улыбался, блядь, будто и не замечал их. Он даже плавать ходил, выходил на люди с такими вот руками. И все их видели и гадали, чья это работа. А это сделал я. Это я такое с ним сотворил.
Я сглотнул горечь, скопившуюся вдруг у меня в горле, и спросил:
- Ну и почему ты не расстроен?
А он пожал плечами:
- Потому что… я давным-давно перестал надеяться, что это когда-нибудь изменится. К тому же, если я стану беситься каждый раз, как ты трахаешь какого-нибудь левого парня, мне придется записаться на курсы управления гневом.
Я снова вздохнул и принялся смотреть в потолок. Но при этом наблюдал за ним краем глаза. Он встал, вытер волосы полотенцем. А потом пошел в ванную – отлить.