Давать поменьше пропитому дядьке с редкими гнилыми зубами и морщинами на лице, до самых бровей залитом водочной тупой хитростью, никак не получалось. Но если Андрюшке было тогда лет тринадцать, или шестнадцать, и он — малой, значит Ваське Волчку могло быть и восемнадцать. Или почти тридцать, знаем таких, никак не вырастают, все в пацанах болтаются. А потом остаются ни с чем. И выбирают водку.
А не все ли равно? — спросила себя, уже подходя к валунам, которые загромождали подход к большой скале. И сама себе ответила, нет, не все равно. Потому что в доме Андрея было ощущение, что его там нет вообще. А тут, на песке, у воды, под скалой (и на чучке-верхушке, подсказала голова), он тут есть, и ей не удивительно, что первый же встречный вспомнил его.
Получается, приехала не зря. Ирина впервые с того момента, как села в утренний автобус, успокоилась, перестав раздражаться. Оказывается, она просто смотрела не туда, искала не там. Теперь можно прикинуть, куда пойти, и может быть, увидеть что-то, о чем расскажет ей место, где вырос Андрей. О нем расскажет.
В нагромождении скал, которые становились все выше, гулко билась и шептала вода, заливаясь в разломы камней и журчала, выливаясь обратно. Пакет оттягивал руку, которую Ирина держала на отлете, чтоб не намочить куртку. Узкие песчаные тропки уводили в разломы скал, полные черноты, что становилась еще темнее, когда выглядывало солнце, зажигая каменные верхушки.
Ирина выбрала валун повыше, сунула пакет в неглубокую нишу, прижала, чтоб не упал. Потуже завязала куртку вокруг бедер. И углубляясь в разлом, стала подниматься по неровным каменным ступеням, проверяя подошвами камни, которые то сидели крепко, то выворачивались из-под ног.
Временами ее окружала темнота, прорезанная светлым пятном выше головы, потом солнце снова забиралось в скалы, отбрасывая кривые черные тени. Ирина внимательно смотрела, куда кладет руку, чтоб не попасть в паутину, вспоминала, как Андрей на прогулках показывал ей пауков, которые прячутся в скалах. От усилий становилось жарко, волосы щекотали уши, падали на мокрый лоб, куртка рукавами цеплялась за неровности камней.
Тяжело дыша, останавливалась передохнуть, отгоняя недоуменные мысли, что ей с того, что залезет, ну, увидит море и верхнюю степь с зигзагом пыльного шоссе. Те же домики, когда-то она знала наизусть и центральную улицу и шесть отходящих от нее переулков — каждый утыкался в подножие гряды плавных холмов. Знала, а теперь — забыла, выбросила из памяти, когда уехала. За ненадобностью. Интересно, этот Васька Волчок живет с хмурой продавщицей вместе, одним домом? И какой он у них — этот дом? Наверное, полный женских стараний выглядеть прилично, как у людей, но беспомощно неухоженный внешне и с захламленным двором, там, где нужна сильная мужская рука. Или они живут отдельно и у них, как там — роман. Ужасно, решила она, выбираясь, наконец, на самую верхушку скалы, ужасно, что два этих несчастья имеют отношения, которые тоже вот — роман. Как в любовных книжках, которые пишет Тоня Беседкина. Только без обжигающих поцелуев в испанских кружевах. Вместо них — затертая клеенка на кухонном столе и бутылка водки с рыбой на старой газете…
Каменный колпак, который Васька называл странным словом «чучка», оказался вовсе не колпаком, а узким гребнем с протоптанной по центру узкой тропинкой, которая вела от морского края на верхнюю степь, что подходила тут к скальному массиву. От одного взгляда на тропку голова начинала кружиться, метров двести, прикинула Ирина, держась рукой за торчащий каменный клык, и ступать — ровно след в след, чтоб не сверзиться в каменную неразбериху, ощеренную серыми, изъеденными ветром скалистыми торчками. Да уж, не каждый сюда доберется, если бы увидела сначала, куда лезет, может испугалась бы тоже. А Андрей, получается, лазил, дурным еще пацаном. Верно говорят, каждый мужчина — это случайно выросший мальчик.
Наверху дул устойчивый, изрядно холодный ветер, пришлось надеть куртку, одной рукой. Вторая никак не желала отцепляться от надежного камня. Хватаясь за него по очереди то правой рукой, то левой, Ирина куртку надела и застегнула, порадовалась, что не стала тащить с собой пакет. И осторожно, перебирая руками по камням, на согнутых ногах подобралась к морскому краю, попыталась заглянуть вниз, где мерно грохотала вода, разбивая себя о камни и запуская множественное эхо.