— Умом нет. Но тайная память. Она всегда внутри.
Неллет замолчала, стоя перед небольшой шестиугольной площадью. Из тени внимательно осматривала пустое пространство. Потом добавила:
— Тени от идеального счастья высокородных не дают забыть. Смягчить память. Многие сходят с ума, — она горько и коротко рассмеялась, — прямо посреди дневного счастья. Пойдем.
Они устали бежать и шли теперь быстрым шагом, огибая группы то ли теней, то ли людей, охваченных яростью и скорбью. Большой силуэт кинулся наперерез, вздымая мощные руки, захохотал, пытаясь схватить Неллет за волосы:
— С-сука. Иди к папочке, тварь.
Даэд пихнул нападавшего, отпрыгнул, толкая Неллет. И на бегу согнулся, выблевывая с кусками съеденных пирожков чужую безумную похоть и жажду убить.
— Плохое, — Неллет поддержала его на бегу, — оно в пределах ночи. Это джент Перрет, смотритель городских парков. Днем.
Впереди заорал Занука, вертясь у маленького фонтана, круглой чаши с пузатой каменной рыбой в центре. Неллет ахнула, прибавляя шагу. Подбежав, схватила за плечи скорченную фигуру в сбитой кружевной косынке.
— Натен! Давай, встань. Пожалуйста.
Даэд помогал, поднимая тяжелую рослую женщину, кривился от невнятного быстрого бормотания.
— Маленький. Такой маленький. Так любила. Смеялись. Калем. Совсем маленький. Лучше бы я-а-а….
Черный рот раскрылся, вверх метнулся монотонный крик, такой безнадежный.
Неллет подхватила с мостовой кота, сунула в опущенные вялые руки.
— Держи! Натен, это прошло. Давным-давно. Он уснул, навсегда. Ему хорошо. Ты хочешь помочь? Ты же хотела. Нам нужно. А то не успеем!
Занука вертелся, прижимаясь к груди хозяйки, бодал пушистой башкой платье с блестящими пуговками. Натен замолчала, прижимая к себе теплого тяжелого кота. Качнулась, встала ровно, высвобождаясь из объятий Неллет. Луна светила на узкое лицо, с которого уходило безмерное отчаяние.
— Джент? Неллет? И мой Занука. Жив!
Кивнула и быстро пошла, бросая на ходу отрывистые фразы и оглядываясь на черные углы домов и зевы переулков.
— Все хорошо. Прости, девочка. Так не было никогда. Они… они мне ничего. Не могут. Но Зануку. Ударили камнем. Помнишь, три десятка лет назад, сошел с ума пастух Орга и собрал банду? Все умерли в тот же год. Это они. Неллет. Так не было! Их камень нашел Зануку. Через время.
— Пойдем. Видишь, время настало. Нужно скорее.
Как-то внезапно перед глазами выросла стена из темного кирпича. Неллет уже стучала в дверную пластину тяжелым молотком, подвешенным на цепочке. И через несколько мгновений все вместе поднимались по витой лестнице, следом за невысокой женщиной в широком цветастом платье. Даэд замыкал шествие и ему слышны были лишь обрывки коротких фраз. И голос Неллет.
— Мисерис Натен не успела… а еще башни Восхода и Севера. Если бы… Васса будет готова, но ее собрать…
— Мне нужна всего пара часов, — на верхней площадке женщина быстро прошла к столу, на котором топырил угловатые сочленения деревянный станок. Разложив на столе принесенный Натен свиток, подвинула корзинку с клубками и, не обращая внимания на гостей, стала вытаскивать тончайшие, еле видные нити, ловко закрепляя кончики на деревянных рамках. Натен тяжело села на мягкий диван, по-прежнему прижимая к груди кота. Тот мурлыкал, заглушая дальние, снизу и со всех сторон, крики и шум.
Неллет поманила Даэда и села с ним подальше, чтоб не мешать вязальщице разговорами.
— Вассу нужно успеть до восхода. Иначе вязальщицы потеряют нить. А еще ее нужно собрать, связать в одну. Мы не успеем. Потеряли самое важное время. От заката до полуночи. Я думала, Натен раздаст свитки. Потом хотела призвать вязальщиц и Калема в рощу вевров. Но вышло по-другому. Все сломалось.
Даэд машинально гладил толстого кота с серебряной шерстью, который вспрыгнул к нему на колени, и топтался, усердно намешивая передними лапами.
— Они поняли, да? Что ты собираешься. И потому сняли защиту с парка.
— Не знаю. Ами и Денна никогда не лгали мне. Но это потом. Время уходит. Если ты прав, они могут нам помешать.
— Хорошо… — рука Даэда мерно ходила, опускаясь на гладкую серебристую спину, — а если ничего не получится? Совсем ничего? Денна сказал, есть еще материк, как его…
— Зану. Есть. Огромный. И архипелаг тысячи островов. Ценея. Мы проводили там летние месяцы, каждый год.
Неллет отвернулась, закусывая губу. Ладонью провела по глазам, сердито щурясь. Сказала хрипло:
— Нигде в этом мире. И во всех, которые вторгаются в него по желаниям королей Ами-Де-Нета. Я не останусь. Лучше умереть.