Сара: О том, почему у меня по этому поводу есть вопросы?
М.: Ну да.
Сара: Поверить не могу, что ты меня об этом спрашиваешь.
М.: Почему?
Сара: Ну, все остальные задают вопросы по поводу порезов, а ты меня спрашиваешь, почему я буду задумываться о порезах.
М.: Да, вот об этом я и спрашиваю.
Сара: Ну, ты же знаешь точно. Из всех людей ты-то знаешь. Разве не твоя задача что-то сделать с тем, что я наношу себе порезы? Разве это не твоя работа?
М.: Я знаю изнутри только свою жизнь, а твою жизнь я изнутри не знаю. И я знаю, какие вопросы могли бы быть у меня, но не знаю, какие могут быть у тебя, поэтому я спрашиваю: какие вопросы ты могла бы задать по поводу порезов?
Сара: Ну, ты же не думаешь, что мне в жизни вообще ничего не светит? Я на что-то в жизни имею право? Хотя бы на что-то?
М.: «Имею в жизни право хотя бы на что-то?» То есть этот вопрос касается того, на что ты имеешь право, хотя бы чуть-чуть.
Сара: Сама себе удивляюсь, когда слышу, что говорю, но, похоже, так оно и есть.
М.: Вот это важные слова. Эти слова по поводу ощущения или идеи, что ты в жизни имеешь право хотя бы на что-то. Можно я об этом ещё немного поспрашиваю? Мне любопытно узнать историю происхождения этой идеи, происхождения этого ощущения в твоей жизни. Можно?
Сара: Ну, давай, можно, конечно.
М.: Угу. Хорошо. Может быть, есть какой-то случай в твоей личной истории, о котором ты могла бы мне рассказать, чтобы я понял, почему у тебя возникает чувство, ощущение, что ты в жизни вправе рассчитывать на что-то?
Во время этой беседы Сара озвучила заключение о собственной жизни, которое противоречило всем её негативным выводам, связанным с Ненавистью к себе. Новые заключения противостояли выводам о том, что она ни на что не годится, ничего не стоит и заслуживает того, что имеет в жизни. Я не выделял это противоречие, потому что в мои намерения не входит напрямую бросать вызов негативным заключениям. До какой-то степени эти заключения оказались «распакованными», «выведенными на чистую воду», уже на начальной стадии экстернализующей беседы. На этом этапе, когда Сара озвучила заключение о том, что она имеет право в жизни хотя бы на что-то, я начал первую из целой серии бесед, в результате которых сформировалось повествование о происхождении этого заключения в контексте истории взаимодействия с людьми. Эти беседы были структурированы в соответствии с картой пересочинения/восстановления авторской позиции (re-authoring conversation map)[5], которая представлена во второй главе. Кроме всего прочего, беседы, способствующие восстановлению авторской позиции, привели к пониманию того, какие намерения есть у Сары в отношении собственной жизни, и осознанию её жизненных ценностей.
Именно таким образом экстернализующие беседы открывают путь к развитию насыщенных историй. В других терапевтических беседах часто происходит то же самое, что и в моей работе с Сарой: именно понимание того, что жизнь оформляется под воздействием особых намерений, которые люди активно и произвольно принимают как собственные и реализуют в поступках, и того, чему в жизни люди придают ценность, обеспечивает отёчную точку входа в беседы пересочинения/восстановления авторской позиции. Это очень хорошо видно на примере моей работы с Вирджинией и её родителями.
М.: Вирджиния, ты сказала, что родительский надзор тебе не нравится, что он не помогает, а только вызывает досаду.
Вирджиния: Ага.
М.: Ты можешь немножко рассказать о том, почему тебе не нравится надзор?
Вирджиния: Почему мне не нравится надзор? Да он мне не просто не нравится — он мне не нужен.
М.: А почему он тебе не нужен?
Вирджиния: Я сама способна управлять своей жизнью.
М.: Так всегда было?
Вирджиния: Ну конечно, нет. Когда я была маленькая, так не было.
М.: Хорошо. А скажи, чем ты сейчас можешь управлять в своей жизни в большей степени, чем в детстве?
Вирджиния: Ну, в первую очередь я знаю теперь, как обеспечить себе безопасность, как защищать себя.
М.: Хорошо. Это меня наводит на две мысли. Первая — что есть определённые аспекты твоей жизни, которые для тебя очень ценны. А вторая — что ты кое-чему научилась, чтобы защищать себя и оставаться в безопасности. Я правильно понял?
Вирджиния: Ну, правильно, да, так и есть.
М.: А можно я задам несколько вопросов, которые помогут мне лучше понять эти достижения?
Вирджиния: Давайте.
По мере того как разворачивалась беседа, Вирджиния при помощи моих вопросов рассказала о том, что она сейчас ценит в жизни, что делает, чтобы обеспечить самозащиту и сохранение собственной безопасности. Верити и Рассел удивились, услышав это, слова дочери их успокоили. Рассказ Вирджинии оказался точкой входа в беседу пересочинения/восстановления авторской позиции, в которой эти достижения были описаны более насыщенно. В этой беседе некоторые темы жизни Вирджинии оказались связаны со значимыми темами жизни Верити и Рассела. В результате Вирджиния стала ещё более тщательно заботиться о собственной жизни и принимать дополнительные меры по сохранению личной безопасности. Подобное поведение послужило противоядием против тревоги, которая определяла отношение Верити и Рассела к дочери.