— Её могут уничтожить, если ты мне не поможешь. Я не буду врать — она в опасности. Они хотят её убить, но этого не хочу, слышишь? Я хочу помочь Кристине, иначе она обречена! — проорал Михаил в его лицо. И юноша дёрнулся, однако какое-то осмысление появилось в глазах. — Ты можешь ей помочь! Что они в ней нашли? Что она им сделала?! Что?!
Карие глаза мафиози, казалось, загорелись огнём, но он этого не заметил. Просто смотрел на Марата, который пытался отчаянно осмыслить его слова. Фразы о сестре плотно пробивались в его сознание через волны страха, просто потому что важнее неё не было никого, а мысль о том, что с ней сделают то, что и с ним… Никогда.
Его отрешённый взгляд сконцентрировался на Михаиле, словно ища подсказки. И огонь в глазах мужчины им стал. Неожиданно юноша осознал, что его также беспокоит судьба Крис. А память вдруг подбросила фразу: «Верь ему…» Его сестра всегда знала, что говорила.
Это всё напоминало суматоху, отчаянный бред. Слёзы всё ещё стекали по лицу Марата, однако дрожащие губы уже пытались что-то сказать. Оставалось только ждать. И Михаил ждал, уверенно не сводя с него своих карих глаз и сжимая плечи, как бы возвращая к грешной земле. И, на удивление, это самую малость… помогало. Он заговорил…
— К-кристина… Она, как мама… У них в-в-с-сегда был особый дар… — проблеял Марат, отчаянно сглатывая. Его ещё лихорадило, а слова всё также давались с огромным трудом.
— Что ещё за дар? — недоверчиво уточнил мафиози, а его брови красноречиво сдвинулись. Может быть, это очередной бред, а у парня просто крыша поехала. В его случае неудивительно. От слова «совсем. Но отчего-то интуиция подсказывала, что тут что-то не то. — Дар…
— Дар п-п-п-подчинять себе людей, — всхлипывая, шептал Марат. — Она гип-п-нотирует, заставляя человека делать то, что она скажет. Но Крис эт-т-о не нужно. Она тогда рад-ди меня… Они хотели выс-с-с-трелить в меня, — на этом его голос задрожал особенно сильно. — А К-крис… Он-на заставила его встать на п-подоконник и… спрыгнуть… Иначе меня бы не было… О-она меня спасла, а они хотят её ис-с-пользовать, чтобы управлять. А К-крис это не нужно… Она боится этого дар-р-ра. Каждое его применение… её убивает… И может убить… И е-е-ей это не нужно… Он-н-на вообще п-переводчиком хотела стать, а её… к-как шлюху… отец…
И парень снова вскрикнул. А Михаил обомлел, резко отпуская его. В тело и голову ворвалось непонимание. Эта маленькая… девочка… гипнотизёр? Очаровавшие его глаза ложь? С этим связаны её кошмары?
Это казалось ерундой, однако слишком многое объясняло. На мгновение похолодело. И самое страшное, что он осознавал, что это, действительно, может быть истиной правдой. Тогда… может быть, и его действиями рулит Крис? Боже, как непонятно. В мыслях вертелся её образ. Зелёные глаза. И такое дикое слово «гипнотизёрша».
Он снова посмотрел на перепуганного Марата, понимая, что нужно вызвать верных людей, чтобы оказать квалифицированную помощь. Бросать его бы он не стал. А сам осознавал, что сейчас больше всего… Ему необходимо увидеть Кристину, чтобы кое-что понять…..
***
Как Михаил добрался до дома, он не помнил. В голове всё ещё вертелось всё услышанное, лицо её брата и то, как ему вкололи успокоительное. Это всё заставляло подрагивать и сильнее давить на педаль газа. Нужно было добраться быстрее. Просто снова взглянуть в эти зелёные глаза. Неужели это она управляла им? Неужели им управляли эти её глаза? А он сам лишь игрушка?
С этими мыслями он распахнул дверцу машины и фактически влетел в особняк. Будто фурия мужчина появился на пороге и также быстро застыл, поражённый. На узком чёрном диванчике прямо перед ним лежала Кристина, привычно поджав ноги под себя, а на её хрупком теле красовалась его рубашка. И этот маленький факт в момент вновь что-то перевернул внутри Михаила, вновь по-настоящему задев.
Он тихо шагнул, подходя к ней, стараясь не разбудить. Зачем она перебралась сюда? Замёрзла же, идиотка? И почему его рубашка? От глупости последнего он хмыкнул. Ведь сам ничего не купил ей, кроме вульгарных платьев, запер в доме. Просто отрезал от мира брюнетку. И всё, что ей оставалось… ждать его. Вот она и ждала.
Михаил устало потряс головой, словно на него пролился холодный душ. А потом осторожно опустился на корточки перед ней, как и недавно пробегая ладонью по волосам, чувствуя, что этого ему снова не хватало. И тут же пришло понимание. Сейчас её зелёные глаза не смотрели на него, а он тянулся к ней… Так какой же это гипноз? И что за ерунда вообще пришла ему в голову?
Мафиози снова потряс головой, а потом приподнялся, осторожным движением подхватывая девушку к себе на руки, фактически не чувствуя её вес на руках и ощущая, как её холодный носик прижимается к его груди, а сама она лишь тихо посапывает, тонкими пальцами цепляясь за ткань его пиджака. И это мгновение стало для него неожиданно самым трогательным и интимным, решающим. И он сильнее сжал её талию, осознавая, что его просто тянет к ней, как и сейчас, а её дар, даже если он и есть, здесь не причём.
Не это сделала её в его глазах особенной. Не её дар.
Это лишь то, из-за чего она страдала. Страдала и сейчас, кажется, зовя во сне «маму» и цепляясь за него, как за какую-то опору. А он лишь нёс её, сильнее сжимая хрупкое тело. Сегодня мафиози совсем по-другому на неё посмотрел…
Узнал… Как сказал её брат, она хотела быть переводчиком?
С её губ вновь сорвался зов… Она вновь звала маму. А Михаил так просто, прижался к её лбу своим и прошептал:
— Я здесь… Всё… Всё хорошо… Больше не бойся…
17. Как же ты?
Ещё тогда в первую их встречу Кристина почему-то отметила Михаила в круге всех. Высокий. Сильный. Красивый. Брутальный. Грубый. Набор таких простых качеств, которые в её понимании почему-то совсем не сочетались с его взглядом. Взглядом таких тёплых глаз, цвета горького шоколада, в которых проскальзывало что-то большее, нежели высокомерие и хладнокровие. Какая-то ласка…. Кажется, тогда это показалось ей бредом. А сейчас брюнетка всё больше осознавала, что снова не ошиблась.
Осознавала это, когда мафиози нежно подхватывал её на руки. Осознавала, когда прыгнул за ней в этот канал. Осознавала, когда отчаянно приводил её в себя. Осознавала, когда он ласково ночью прижимал к себе. Осознавала и сейчас, когда его ладонь аккуратно оглаживала её плечико, скрытое тонкой тканью его рубашки, которая ей так понравилась.
От этого простого действия девушка сонно поёжилась, а потом с какой-то детской улыбкой распахнула свои восхитительные зелёные глаза, делая глубокий вдох. Она привычно, совсем не задумываясь, откинулась назад, но тут же вместо обычного холода ощутила, как мягкие губы коснулись её шеи, а широкая мужская ладонь опустилась на её плоский животик, разнося по телу какое-то ощущение мягкости и теплоты. От этих прикосновений Кристина выгнулась чуть сильнее, подаваясь на эту неожиданную ласку, а с губ совсем невольно сорвался тихий писк, похожий на мурчание кошки.
— Что во сне на кошку похожа, что по утрам, — раздался привычный саркастичный голос, обжигающий что-то внутри своей неспешностью и расслабленностью. Однако, несмотря на это, мужчина чуть сильнее прижал к себе худенькое тельце. — Но сегодня нежиться не получится…
После его фразы Кристина усмехнулась. Мелькнула мысль, что сейчас ей скажут «прощай», но она тут же была отметена. Стал бы мафиози так умиротворённо начинать утро, если бы хотел вышвырнуть её. Нет. Это было не в его стиле. За этим крылось кое-что другое. И почему-то страха или плохого предчувствия это совсем не вызывало. Скорее, лёгкий интерес.
Девушка покачала головой, расслабленно выдохнула, стараясь осторожно привстать, зная, что то же самое делает Михаил. Ещё секунда и он, действительно, разомкнул кольцо своих рук на её талии, но смотреть не перестал. Точнее, рассматривать. Это оказалось занимательным — рассматривать точёные изгибы, не особо скрытые белой тканью.