— Отстать от меня, жалкое ничтожество! Даже если и умру, то какое тебе дело?! Ах, да… такой способ для сбора денег пропадёт, верно?! — Кристина не кричала, но сталь в её голосе была куда хуже. — Никогда больше! Отстань и больше не подходи! Ничего из того, что ты перечислил я не могу, именно благодаря тебе!
Последняя фраза отчего-то отчаянно сорвалась на крик, а сама брюнетка направилась вперёд. Стараясь сохранить твёрдость и не дать предательской слезе скатиться с щеки. А дальше всё продолжилось, будто в замедленной съёмке. И события, происходящие дальше, невозможно было понять и собрать воедино. Только какие-то обрывки. И…
Михаил.
Он вдруг резко выпрыгнул из той чёрной машины и почему побежал к ней. Мужчина явно пытался что-то кричать, но из-за не чёткого зрения и расстояния, Кристина не могла ничего разобрать… Только интуитивно начала бегом направляться к нему, почти падая на эти каблуках, пытаясь ни на что не обращать внимание… Но крик сзади оказался сильнее.
— Всё равно прибежишь, дрянь! Всё равно достану тебя и к ним в зубах привезу, хоть какую! — крик сзади, Ефремова оборачивается. — Не останется твоей красоты! Не будешь ты ему такая нужна! Сам выгонит!
Жалеет о своём решении тут же. В руках отца какая-то бутылка, и, на первый взгляд кажется, что с водой… Но его слова… Кислота. Нет. Шаг назад. Окативший душу страх. Секунда. Никакого времени на размышления.
Господи…
А потом резкий разворот, какой-то треск. Её лицо прижатое к чьей-то груди, как и она сама. Звук чьих-то убегающих шагов. Всё за долю секунды. И стоит ей неожиданно ошалело поднять глаза, как появляется лицо Михаила перед глазами, в один миг искажённое болезненной гримасой. Сиплое шипение. Боже, не он… Не так… Она же не… И единственное, что сорвалось с его губ:
Тебя не зацепило, зеленоглазка?
21. Побудь со мной.
Тебя не задело, зеленоглазка?
Кажется, в тот момент, когда он сказал это, она поняла, что значит «чувствовать». По-настоящему чувствовать боль. Только не свою, а чужую. Хотя Кристина и была уверена, что уже не способна на это. Не способна сопереживать, сострадать, сочувствовать. Однако почему-то именно сейчас, именно в этот момент безумного страха её душа, словно наконец истинно и мгновенно ощутила весь спектр этих эмоций.
Её сердце продолжало колотиться, как безумное. А глазах непроизвольно застыли такие непривычные слёзы. Впервые не из-за страха, обиды или удара. А из-за боли, которую так несправедливо причинили тому, кто закрыл её собой, не думая о последствиях. Тому, кто снова почему-то защитил вместо того, чтобы просто уйти.
И от этого его жеста ей почему-то безумно захотелось заплакать и разреветься, как самой настоящей истеричке, однако она лишь просто чуть сильнее сжала ткань его рубашки своими пальцами, мгновенно ощутив как тёплая мужская ладонь неожиданно мягко коснулась её волос и чуть сильнее притянула к груди. От этого внутри, словно что-то задрожало.
— М-меня не задело, — судорожно пискнула Крис, стараясь подавить рваные всхлипы, однако выходило плохо. Её тело било, будто в лихорадке, а сама она не осознавая этого, всё крепче и крепче прижималась к мафиози, чувствуя запах его тела. И это, будто привело в чувство и отрезвило, возвращая возможность соображать. — Ты… Господи…
Девушка вдруг резко подняла на него свои изумрудные глаза. Такие перепуганные, что Михаилу почему-то захотелось провалиться на месте. Только бы она не смотрела на него, как загнанная лань. Потому что, чёрт возьми, от этого так противно щемит где-то в внутри.
— Всё в порядке. Подумаешь упало пару капелек шипящей гадости. Сейчас промою водой и пройдёт, — сдерживая шипение с усилием выдавил из себя мужчина. А потом интуитивно коснулся девичьей щеки, большим пальцем стирая одиноко скатывающуюся слезу. — Эй… Испугалась, да?
Кристина лишь мотает головой, чувствуя давящее ощущение в груди. Опускает свою руку на его и лёгким движением тянет за собой, понимая, что промедление сейчас будет ужасно глупым. Ей нужно помочь ему, чтобы, не дай Бог, не стало хуже. Иначе совесть просто сгрызёт её.
Она не знала, что вело её, но действовала брюнетка вполне себе уверенно. Сначала быстро дошла до машины, достала бутылку с водой и осторожно расстегнула пуговицы на рубашке мафиози, которую надо было немедленно снять, чтобы быстрее промыть рану. Но мужчина лишь неожиданно накрыл её руки своими.
— Я сам, — уверенно произнёс он, расстёгивая пуговицы одну за одной и оголяя натренированное тело. Выглядеть в её глазах каким-то совсем уж беспомощным уёбком не хотелось. Это уж точно не про него. Вызывать жалость не его стезя. — Всё хорошо, зеленоглазка.
Но эти слова её явно не убедили. Потому что стоило ему до конца расстегнуть рубашку, как девушка, словно маленький воробышек нахохлилась и подошла сзади, совершенно не обращая внимания на прохожих. Одним движением стянула с его плеч белую ткань и тут же начала промывать водой покраснения на коже. Не сильные, но способные перетечь во что-то более серьёзное.
Кристина не касалась раны, но Михаил всё равно чувствовала лёгкую боль. Несильную, просто резкую. Хотя, по сути, это было его своеобразным наказанием за промедление. Нужно было сразу сообразить, что визит отца был с сюрпризами. Но он и подумать не мог, что такими.
Ведь сейчас видя рядом с собой Ефремову, мужчина так и не мог понять… Чем эта маленькая девчонка заслужила такое отношение? За что он хотел облить лицо своей же дочери кислотой? Что такого могла сделать эта девушка? И каким надо быть чудовищем, чтобы решиться на это?
У него бы уж точно не поднялась бы на неё рука. Никогда. Он вообще в принципе никогда не бил женщин. Ведь ещё с детства знал: поднимешь руку на женщину — перестанешь уважать себя. Это уж точно недостойно для мужчины. Только мелкого шакала, коим и являлся отец Кристины. За это его хотелось уничтожить, что Михаил и сделает без промедлений.
Хорошо, что он был рядом. Чудом решил сегодня забрать сегодня девочку сам. Было ужасно думать, что могло бы быть, если бы его не оказалось здесь. Однако ещё паршивее было замечать виноватый взгляд брюнетки и её дрожащие руки.
Она закончила обработку этой недораны и сейчас смотрела на него таким взглядом, словно ожидала наказания. Но вместо этого мафиози мягко коснулся подбородка девушки пальцами, приподнимая, чтобы заставить её посмотреть на себя. И, к её удивлению, в его глазах горького шоколада не было ни капли злости, лишь какое-то смятение и молчаливый вопрос.
— Прости меня, — тихо ответила она на его немой вопрос. Чуть смущаясь от вида его голого торса. Всё же стоять так было… как-то неправильно особенно под пристальным взглядом проходящих женщин. Неожиданно для себя Кристина ощутила, что это ей неприятно. — Я не думала, что он… Я…
Девушка не знала, что ещё сказать, но ей и не пришлось, просто потому что мужчина неожиданно наклонился и коснулся своими губами её губ. И это стало для неё каким-то катализатором. Просто потому, что все эти эмоции, томившиеся в душе всё это долгое время, наконец, вышли наружу, руша какие-то неведомые ей преграды.
Она инстинктивно прижималась к мафиози теснее, ловко отвечала на его поцелуй с переменной страстью и нежностью. Потому что казалось, что стоит промедлить хоть немного, как брюнетка снова окажется в окружении ненормального отца одна. И это приводило её в ужас. Однако нежные прикосновения Михаила успокаивали, заставляя сердце с каждой секундой биться всё размереннее и размереннее.
— Ты ни в чём не виновата, Кристина, — спокойно уверил мужчина, отстраняясь от девичьих пленительных губ. — Тут скорее моя вина, что я не предусмотрел вероятность его появления. Но, если быть честным…
Он говорил всё это безэмоционально, а у самого кровь стыла в жилах, поэтому даже договорить такую простую, на первый взгляд, фразу оказалось сложным. Чисто психически представить, что родной отец мог поступить так с собственным ребёнком, было за гранью здравомыслия. Мафиози не скидывал вероятность этого, просчитывал, но не верил.