Михаил всё это время устало мялся в дверях, наблюдая за ней и не спеша входить. Но стоило Кристине едва прикрыть глаза — что-то в его голове всё же пересилило, заставляя подойти ближе и даже опуститься на постель рядом с ней. Желание просто посмотреть на зеленоглазую девчонку всё же победило сомнения и здравый смысл.
Потому что взгляд мужских карих глаз мгновенно опустился на это милое лицо, на плотно сжатые капризные губы и растрёпанные волосы… На точёные изгибы красивого женского тела, обтянутые его белоснежной рубашкой… На эти изящные бёдра и плоский животик… И одного этого хватило, чтобы улыбнуться.
Но в этом, чёрт возьми, не было животного желания. А была какая-то дурацкая и неуместная нежность, совсем не подходящая к этому моменту.
Долго не думая, мафиози сел на краешек постели, привычно проводя ладонью по её волосам, чуть влажным после душа. Михаил снова усмехнулся. Чистюля. Сколько знает её, она всегда принимает душ перед сном, а потом у маленького зеркальца в своей комнате расчёсывает свои длинные светлые волосы.
Мафиози неволько окунулся в воспоминания и тут же потряс головой. Не нужно. Он ведь определённо не собирался задерживаться здесь на всю ночь, однако, когда заметил, как сонно заметалась на постели девушка, планы вдруг резко изменились. Просто потому, что он уже знал эти приступы детских кошмаров.
Всегда, когда Кристина чего-то боялась во сне, она нервно сжимала пальцами воздух или ткань пледа, словно искала защиты. А потом и вовсе приоткрывала свои пухлые розовые губы, пытаясь заглотить воздух, как обезумевшая. И в такие моменты единственное, что оставалось Михаилу просто прижимать её к себе покрепче, чтобы спрятать в объятьях свою зеленоглазку от ненавистного кошмара.
Но в этот раз мафиози почему-то не стал ложиться рядом, решив действовать немного иначе. И его замысел впервые показался ему верным: одним мимолётным движением мужчина осторожно уложил голову Кристины на свои колени. Просто так, как она всегда сама и любила делать: укладываться на него и наслаждаться невесомыми поглаживаниями. И этого Михаил никогда не мог ей запретить.
Всё это время он сдерживал себя, стараясь не подходить к ней, чтобы не выглядеть слабым и беспомощным. Только сегодня что-то внутри дало сбой. Запротестовало, а ноги сами привели к своей строптивой красавице.
Возможно, это была банальная тяга к предмету похоти. Или, быть может, просто стремление насладиться ей перед расставанием? Думать об этом как-то нее хотелось. И без этого было чем забить голову. А сейчас просто хотелось побыть с ней и ни о чём не думать, устало перебирая пряди её шелковых волос и укрывая пледом. Ведь, наверняка, замёрзла…
И откуда у неё взялась эта глупая привычка не накрываться? Это же так по-детски. На это Михаил лишь покачал головой, усталым взглядом обводя комнату, где совсем ничего не изменилось, разве что книг на тумбочке стало чуть больше. Впрочем, вполне себе в стиле Кристины.
Ни купить ничего из вещей, но закупиться книгами.
Глупенькая зеленоглазка. Он снова осторожно коснулся губами её макушки и невесомым движением достал из кармана брюк небольшой кулон, аккуратно надевая на её шею. Почему-то когда случайно проходил мимо ювелирного магазина и увидел эту вещицу, то подумал о ней и решил, что купит. На память…
Чтобы у неё хоть что-то осталось от того, кто, кажется, успел так сильно привязаться к ней.
***
Когда утром она открыла глаза, то сразу почувствовала, что он рядом. Даже не оглядываясь и не смотря по сторонам, просто чувствуя знакомое тепло и улавливая знакомый запах. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы распознать, что её Михаил здесь и рядом.
Девушка сонно улыбнулась, вдохнув побольше воздуха в лёгкие, и инстинктивно сжала ладонь, тут же ощущая, как грубые мужские пальцы в мгновение переплелись с её пальчиками. И ощущение давно забытого спокойствия вновь вероломно заполнило тело, заставляя глупую улыбку снова расцветать на лице.
Кристина интуитивно приподнялась, всё ещё пребывая в лёгком и сладостном дурмане, и тут же наткнулась на взгляд своего мафиози. На его глаза. Такие глубокие и карие, цвета любимого горького шоколада, смотрящие на неё в этот момент так внимательно и нежно, что в одно мгновение сердце забилось, как сумасшедшее, мешая дышать и соображать. И отчего-то показалось, что время в этот момент остановилось, растворяясь в их жадных и соскучившихся взглядов.
Ефремова отчего-то хлопнула глазами, секунду пытаясь хоть что-то понять, осмыслить. Почему он сейчас здесь? Почему так долго не приходил? Почему забыл о неё на эти невыносимые четыре дня, растянувшиеся на месяцы? Невысказанные вопросы повисли в воздухе, потому что в следующую секунду Михаил потянулся к её губам, накрывая их поцелуем, заставляя все посторонние мысли растворить в воздухе, будто их и не было.
Его пальцы осторожно коснулись впалых девичьих щёк, слегка поглаживая, а потом и вовсе зарылись в её длинные волосы, лаская и притягивая их обладательницу к себе, чтобы сильнее насладиться ей… Как же он скучал по таким их поцелуям. Жадным… Терпким. Невыносимо страстным и одновременно нежным.
Совсем не думая, Михаил привычно усадил Кристину на свои колени, притягивая её тело вплотную к своему и нежно целуя. Он наслаждался тем, как её пальчики ласково касаются его лица, стараясь запомнить. И, кажется, этого мужчине хватало, чтобы оживать, чтобы снова чувствовать себя… живым в её объятьях.
Чёрт возьми, она была нужна ему. Как ни одна другая женщина…
Только эта девчонка была такой нежной, ласковой о одновременно страстной. Просто способной отдавать себя без остатка, не думая о последствиях. Такой собой, что её не хотелось отпускать… Такой, что хотелось заботиться о её безопасности, чтобы улыбка никогда не покинула её лицо, даже если она уже будет и не с ним.
Мафиози ласково углубил поцелуй, прикусывая её губу и проходясь языком по нёбу, заставляя зеленоглазку прерывисто выдыхать. Она растворялась в этом поцелуе, растворялась в его ласках. Растворялась в нём, чувствуя его ответ. Ведь он не пришёл бы к ней и не делал бы всего этого, если бы не дорожил… Одно это заставляло сердце тоскливо сжиматься.
— Ты обиделся на меня? — невольно сорвалось с губ Кристины стоило ей отстраниться и посмотреть в его глаза, в которых было лишь её собственное отражение. — Я…
Она хотела сказать ещё хоть что-то про ту историю, объяснить, но Михаил лишь покачал головой и провёл ладонью по её спине, скрытой тканью белоснежной рубашки, как бы успокаивая. А потом нежно коснулся девичьего подбородка своими пальцами, приподнимая её лицо, чтобы заглянуть в глаза.
— Ты — лучшее, что было в моей жизни, — неожиданно серьёзно заключает мужчина. И Кристине на минуту кажется это слишком странным, но перебивать его совсем не хочется. Хочется только наслаждаться звуками его голоса. — Запомни это. И я не хочу терять тебя, хочу, чтобы ты была счастлива… Сегодня вечером ты улетишь в другую страну, как я тебе и обещал. Я позаботился о доме там и учёбе. Ты получишь всё лучшее, и я буду уверен в твоей безопасности…
— Но я…
Ей хочется воспротивиться, однако он снова не позволяет, занимая её другим. Снова целует, ласково и до боли нежно, будто желая стереть все её плохие воспоминания и их споры. Просто наслаждается ей, пытаясь этим болезненным поцелуем показать ей всё то, что чувствует в этот момент. Всю свою боль, весь свой страх.
И Ефремова совсем не замечает, в какой момент его губы перемещаются на её лоб, а рука касается шеи, неожиданно остановившись на какой-то цепочке, которой, кажется, раньше не было. Осознавая это, Кристина поднимает на Михаила вопросительный взгляд. Брови удивлённо ползут вверх, а взгляд резко перемещается от недавно приобретённого кулона к глазам мужчины. С изумруда к глазам, цвета горького шоколада.
— А это пусть будет тебе напоминанием о мафиози, который сошёл от тебя с ума…
Маленький кулон в форме сердца, сделанный из чистого изумруда, какой девушка видела, разве что в буклетах ювелирных компании. Настолько красивый, что завораживал взгляд, но разве это было важно сейчас? Что могло быть важнее его слов, сказанных сейчас?