Кристина ждала крика, гневной вспышки, но никак не того, что мужчина лишь просто подойдёт к ней и будет просто смотреть в её глаза. Просто наблюдать за ней, ничего не требуя взамен и, кажется, совсем не злясь, хотя она подслушивала его разговор, чего делать было крайне нельзя.
— И чего ты проснулась? — устало и с иронией уточнил мафиози, осторожно коснувшись щеки брюнетки и подойдя ближе к ней. Её присутствие он заметил не сразу, но всё же ответив на вопрос полупартнёра, почуял, что кто-то за ним наблюдает. И по идее Михаил должен был разозлиться, но в душе было, на удивление, спокойно и ругаться совсем не хотелось.
Эта зеленоглазая девчонка стояла перед ним, переминаясь с ноги на ногу. Замотанная в его плед со смешными спутанными после сна волосами и с удивлённым растерянным взглядом. И невольно мафиози снова подумал о том, какая из неё, по их словам ведьма? Какая глупость…
Просто маленькая уставшая девчонка.
И совсем не думая Михаил интуитивно подхватил её под ягодницы и понёс в направлении комнаты, наблюдая за непонимающим взглядом и несмелыми пальчиками неожиданно коснувшимися его голой груди с лёгким удивлением.
— Я думала, что ты отдашь меня, — неожиданно честно выдохнула Ефремова, опуская голову. — Это было бы вполне логично, наверное…
Она заглянула в его глаза горького шоколада, ощущая, как противно заныло что-то внутри. И названия этому ощущению Кристина дать не могла. В её голове всё ещё вертелось имя той загадочной девушки, такой дорогой для мафиози. Кто эта Майя? И не вернётся ли она к нему? От этой идеи сердце брюнетки противно корябнуло, словно ржавым гвоздём. Однако его взгляд и руки на её теле, словно залечивали эти раны.
— Ты не вещь, чтобы тебя отдавали, запомни это, — уверенно проговорил Михаил опуская её на постель. — Я не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь, когда ты уже это поймёшь?
Услышав это, Ефремова улыбнулась, ощущая, как сильно забилось в груди сердце. На губах вмиг сверкнула улыбка, и мафиози заметил, как в зелёных глазах зажёгся плутовской огонёк. Тоненькие девичьи ручки тут же оплели шею, будто лиана, совсем не позволяя отстраниться и притягивая лишь ближе к себе.
— А если я хочу тебя?
Они молчали, старались не думать о том, куда едут и зачем, однако что-то внутри отчаянно сопротивлялось этому решению. В голове обоих проплывали сотни моментов: улыбок, чувств, близости. Того, что было у них на двоих вряд ли когда-то сможет повториться. Понимал это Михаил и понимала это Кристина, хотя оба делали вид, что это не так, что им всё равно.
Машина ехала дальше. В пробке кто-то сигналил. Огни Москвы горели яснее. А Ефремова только и сжимала края своего платья, косясь на сосредоточенного мафиози, который, как ей казалось, совсем на неё не смотрел.
Хотя для него и было это чёрное обтягивающее платье, для него была эта причёска и макияж, скрывающий красные заплаканные глаза. Но ему, похоже, было всё равно. И это резало сердце. От того ею совсем незамеченными оказались его руки, усиленно сжимающие руль. А с губ совсем неосознанно слетел давно волнующий вопрос. Раз уж они больше не увидятся, то имеет она право его задать, верно?
— Помнишь, когда ты разговаривал со своим подчинённым, он неожиданно произнёс одно имя… — осторожно разрушила тишину Кристина, внезапно поворачиваясь к мужчине и устремляя на него взгляд своих изумрудных глаз. — Я запомнила и не смогла забыть, хоть на прощание раскрой мне эту тайну, пожалуйста…
Неожиданно всё остановилось, и Михаил затормозил. Они приехали. Девушка перевела взгляд вокруг и посмотрела. Через лобовое стекло уже виднелось здание аэропорта. Яркие обозначения, однако сейчас это казалось совсем и совсем неважным. Важным был только её вопрос, сейчас повисший в воздухе. Несмотря на его молчание, Ефремова продолжила.
— Майя… Кто она? Эта та женщина, которую ты любил или любишь?
В эту минуту мафиози завис. Смотрел на брюнетку и не мог ничего понять. Рассказывать всю эту болезненную историю ему не хотелось, но испуг, застывший в глазах колол изнутри. Получается, всё это время его глупышка изводила себя этой ревностью… Какая глупышка. Рука мафиози невольно потянулась к её волосам, нежно проводя по ним.
— Это, действительно, та, которую я люблю, — устало произёс мужчина, не отрывая взгляд от своей красавицы, замечая в её глазах едва застывшие слёзы. И это оказалось обезоруживающим действием против него, потому он потянулся к девушке, касаясь губами её лба. — Это моя сестра. Она погибла в автомобильной аварии несколько лет назад, наша машина тогда перевернулась, и Майя не выжила. А теперь нам пора идти.
Михаил поспешно отстранился, открыл дверь, выскакивая из машины и направляясь к аэропорту. Как можно быстрее, чтобы не позволить себе вольности. Ведь ещё совсем немного, и он передумает к чёртовой матери и оставит её рядом, наплевав на все свои же слова.
Нужно было уйти. Оставить её. Но он не мог. Смотрел на неё в зале аэропорта и не мог сказать ни слова. Смотрел на такую маленькую и тоненькую, словно веточка девчушку и снова терялся. Эти распахнутые изумрудные глаза, чуть приоткрытые губы и дрожащие руки.
И в какой-то момент мужчина и сам не заметил, как сначала робк коснулся руки брюнетки, а потом и вовсе переплёл их пальцы. Она лишь опустила взгляд. Время неумолимо подходило к концу, а Михаил всё никак не мог заставить себя уйти, хотя уже было давно пора.
— Пора прощаться, Кристина… — всё же выжал из себя мафиози, отступая назад и отпуская её руку. Девушка едва подавила разочарованный вздох, но глаза подняла, цепляясь за него взглядом, не давая уйти.
Долго колебалась, но потом всё же выдала, чтобы заполнить неловкую паузу или чтобы просто соврать самой себе.
— Я смогу хотя бы иногда тебе звонить? Раз в месяц или…
На это Михаил лишь покачал головой, делая шаг назад. Никогда не любил эту утешительную ложь. Лучше рубить сразу. Больно, но зато без последующих мук. Без этих кровоточащих ран. Как говорят, лучше пристрелить сразу и без мучении.
— Не стоит… Это наша последняя встреча… Только ты не грусти, зеленоглазка.
А потом лёгкий поцелуй в губы. Совсем невесомый, лёгкий и нежный. Папка документов, вложенная в его руки. Шаг назад. Отворот. Выйти из аэропорта подойти к машине и неожиданно услышать окрик. Её окрик. Всё, как в замедленной съёмке. Тот же дрожащий голос. Она.
Его зеленоглазка, бегущая к нему навстречу босиком, бросившаяся к нему, словно вот-вот упадёт.
— Кристина!
А потом сам не замечает, как подхватывает её на руки, прижимая к себе, такую перепуганную и заплаканную… Такую бьющуюся в его руках, истерзанную, рвано цепляющуюся за него, как за последнюю точку опоры. Такую его. Такую уткнувшуюся в его шею и прижавшуюся к груди.
— Я не уеду. Можешь кричать, бить, но я тебя не оставлю. Без тебя всё это смысла не имеет, слышишь? — заглянула полными слёз глазами в его карие омуты и шепнула так по-детски трогательно. — Без тебя — меня нет… Ты ведь забыл, я принадлежу тебе, и у меня нет другого хозяина и не будет.
27. Подскажи.
Она так сильно прижималась к нему и так доверчиво смотрела в глаза, что внутри него всё обрывалось. Настолько неотвратимо и подавляюще, что мафиози так и не сумел выпустить её из своих рук и прогнать.
Отпустить и вытворить из своей жизни, как ненужный хлам. Расстаться, забыть и просто уйти. Так было нужно и необходимо им обоим. Однако вместо этого он лишь сейчас просто сжимал худенькое тельце и зарывался носом в ненавистные каштановые волосы, чувствуя, как его понемногу начинает отпускать от дурацкого покалывания где-то под рёбрами.
Бледная. Перепуганная. Но такая решительная. Его Кристина, наверное, не могла быть другой. Совсем ещё глупенькая девочка пыталась принять важные решения, совершенно не думая о последствиях, руководствуясь своими спонтанными порывами. Своими необдуманными поступками, которые могут привести её к гибели, если мафиози не остановит. Не объяснит и не убедит в правдивости своих слов.