Его белая рубашка, наброшенная ею на себя, приятно согревала кожу, а глаза всё рассматривали мужское лицо. Брюнетка выдохнула, касаясь поцелуем его макушки и прикрывая глаза. Почему-то было так страшно представить, что всего этого могло сейчас с ней не быть… Михаила могло с ней не быть.
— Мама, если ты меня слышишь, прошу помоги… Подскажи…
28. Финал.
Кристина чувствовала себя счастливой только тогда, когда он был рядом. Просто обнимал и прижимал к себе, зарывался пальцами в её каштановые волосы, долго-долго целуя и разнося по телу ощущение лёгкости и тепла. Это было банально и пошло, глупо и всё, что угодно, однако, как оказалось, это было всем, что ей было нужно. Было самым главным и важным. Искренним и настоящим за всю её недолгую жизнь.
Не было иллюзии. Признаний и пустых обещаний. Была только истинная вера и, кажется, любовь, совсем не вовремя ворвавшаяся в их судьбы и перевернувшая всё с ног на голову. Любовь между карточным мафиози и девочкой на вечер. Совсем внезапная и… настоящая…
То самое чувство, которого они оба боялись больше всего на свете всё же случилось. Загорелось и не думало утихать. Как неведомое пламя, сжигающее всё вокруг себя до тла. И порой Кристине думалось, что почему-то именно это пламя не сожжёт, а обогреет её. Да и можно ли было думать иначе, когда она по ночам согревалась в его сильных руках, умевших ласкать до сладостного крика?
Нет. Если бы он не любил, то её бы сейчас не было бы здесь. Рядом с ним. Одетой в его рубашку и осторожно ласкающую мужскую руку своей маленькой ладонью. Михаил пришёл совсем недавно, а она уже привычно ждала его в зале особняка, поминутно поглядывая в окно и почитывая очередную книгу.
Однако он снова вошёл совсем незаметно и неслышно, так тихо, что она и не заметила. Опомнилась только тогда, когда мужчина привычно коснулся её волос. Кристина подняла глаза, а он почему-то как-то совсем расслабленно улыбнулся, подхватил её на руки и понёс в спальню, чувствуя бешеное биение девичьего сердца и видя ласковый взгляд. Михаил безумно скучал по ней и совсем не хотел выпускать из своих рук, наверное, поэтому они всю ночь не покидали пределы собственной спальни. Потому что эта тяга была взаимной.
— Ты в последнее время выглядишь слишком бледной… — шепчет мафиози, осторожно обнимая Ефремову за плечи и целуя в висок. Мужские пальцы ласково пробегаются по её спине, заставляя улыбнуться. Совсем маленькая и худенькая. Ей бы точно не помешало чуть прибавить в весе, но она лишь всё больше тает… — Всё хорошо? Или у тебя болит что-то, зеленоглазка?
— Душа болит, когда ты не приходишь ко мне, — с горечью выдаёт девушка, прикрывая глаза, и неосознанно сильнее сжимает его руку своей. Делает вид, что шутит, а самой совсем не до смеха. Знает, ведь в какую опасную игру сейчас играет её любимый мужчина, но из раза в раз находит в себе силы ничего ему не говорить и ни о чём не спрашивать. Это всё равно ни к чему не приведёт. Это всё равно окажется бессмысленно… — Не бери в голову, я просто соскучилась.
Поворачивается к нему, удобнее усаживается на его коленях и осторожно обвивает мускулистую мужскую шею своими руками. И в этот момент Михаилу кажется, что её зелёные глаза отражают ужасную печаль и горечь, которые он не в силах унять, и это осознание медленно удушает. Ему, как никому другому в этом мире, не хотелось, чтобы эти глаза плакали. Никогда.
Наверное, поэтому Михаил никогда не признается ей в том, что знает, как по ночам она в тишине молится за него. Никогда не признается в том, что лично ценой адской боли и страданий уничтожил всех тех, кто причинял ей боль столько лет.
Не признается в том, что именно он поспособствовал официальному публикованию новейшей разработки её брата. Никогда не признается, что с первой встречи её образ не выходил из его головы, словно затмение.
Сам смотрит на неё и понимает, что готов ради этой глупой малышки на все муки ада. Просто потому, что никто так трогательно не дорожил им, никто так ласково не заботился, отказываясь от всего, чтобы только быть с ним. Он улыбнулся одной из своих вымученных улыбок, а Кристина лишь неожиданно обхватила его ладонь и осторожно приложила к своей груди, в то самое место, где билось сердце.
— Я всегда буду тебя ждать, где бы ты ни был, слышишь? — совсем тихо произносит и тонет в его тёплом взгляде цвета горького шоколада. Плавится и сгорает до тла. И, кажется, впервые этого не боится. Отдаётся ему во власть, подписываясь под самым главным выбором в твоей жизни.
— Знаю. Как и ты знаешь, что я всегда возвращаюсь к тебе, глупенькая…
Целует её и чувствует, как собственное сердце снова бьётся о рёбра. А её тонкие руки обхватывают его лицо. И больше ничего не надо. Совсем. Потому что в этот момент он знает о её маленькой тайне, неведомой ей самой. Но не поторопит, пусть поймёт сама, а он только будет рядом со своей зеленоглазкой, как и всегда. Как будто и не было тех двадцати восьми лет, прожитых без неё…
***
Она кружилась в белом платье. Таком красивом и длинном. Лёгком и воздушном, как в её заветных девичьих мечтах. Кружилась и рассматривала прекрасный пейзаж вокруг себя, похожий на самый настоящий кусочек любимой сказки. Зелёный лес и чистое небо. И, кажется, даже разносящееся где-то в далеке пение птиц. Свежий воздух, заполняющий лёгкие, и чудесный аромат полевых цветов, готовых поспорить с красотой всего мира. По крайней мере, сейчас ей казалось именно так….
Внутри неё будто бы было какое-то цветущее счастье, заставляющее петь и почти парить в воздухе. И это было так… дорого и прекрасно, что девушка наслаждалась каждой настоящей минутой. Чувствуя лишь счастье и лёгкое дуновение ветра, внезапно донёсшего родной голос…
— Ну, и зачем ты убежала? — чуть строгий тон, но она даже не оборачиваясь знает, что он улыбается. И лишь старается изобразить виноватое выражение лица. Хотя и так знает, что стоит ей обернуться и посмотреть в его карие глаза, как снова попадёт в мужской сладостный плен, признавая свою вину. — Я, между прочим, так долго искал тебя…
Кристина оборачивается и задорно смеётся, смотрит, как её любимый мафиози прижался головой к стволу дерева. Такой настоящий и родной. В своей белоснежной рубашке в тон её платью и совершенно счастливый. Любимый… Изображает строгость, но не выдерживает и уже вторит её счастливому смеху, заполняющему всё вокруг.
— Но нашёл же?
— Я всегда найду тебя, где бы ты не пряталась, зеленоглазка… — усмехается и протягивает руку в привычном жесте, лёгким кивком показывая на маленький ручей позади него, у которого, наверняка, можно напиться чистейшей воды… — Пойдём со мной?
Ей хочется сказать, что за ним она готова пойти на край света, но Ефремова молчит, цепляясь пальцами за края своего платья. И только глаза говорят намного громче тысячи пустых и ненужных слов. Зелёные, как эта лесная чаще и впервые наполненные истинным счастьем, тёплым и родным. И другого ей не нужно. Только он. Рядом.
Она хочет сказать ему так много и сделать шаг к нему, но только вдруг замечает ещё один силуэт, шаг за шагом, приближающийся к ней. Но не ощущает беспокойства и только вглядывается внимательнее, по лёгкой поступи догадываясь о той, кто сейчас предстанет перед ней. Сердце в груди начинает колотиться чуть сильнее, а потом неожиданно замирает.
Мама…
Любимая мама. В бежевом платье и с ослепительной улыбкой на губах. Такая же близкая и родная, как и все эти невыносимо тяжёлые годы. Её мама всегда была с ней и никогда не оставляла. Кристина чувствовала и знала это. Всегда. Каждый свой день. И сейчас в эту минуту ей хотелось рассказать ей всё, благодарить, сказать, как сильно она её любит. Но язык, будто онемел, а ноги в один миг приросли к земле.