— Ладно, хватит радужных грез и кошмарной действительности, — подытожила Агнес. — Летим домой.
— Если сможем, — сказал Дэнни.
Они смогли. Правда, для этого пришлось вновь пролететь через пятьсот озер, каждое из которых вело в следующую ячейку. Пробуравив дно последнего озера, они оказались в открытом космосе. Троянец остался позади — гигантский воздушный шар, объект неизвестного происхождения, вполне пригодный для того, чтобы стать новым домом человечества. То был пустой дом, ожидающий заселения, которого, скорее всего, никогда не случится.
Агнес снился один и тот же сон; он приходил к ней каждую ночь. Во сне она видела сценку из своего детства — не то что бы забытую, просто она давно запретила себе ее вспоминать. Она видела себя пятилетней девочкой, стоящей между родителями и Ховартами (те хотя и удочерили Агнес, но не требовали, чтобы она звала их папой и мамой, и помогли ей сохранить память о своем африканском происхождении и настоящих родителях). Давнишняя сцена ярко вставала в ее снах, Агнес видела отца и слышала его слова: «Прошу вас».
Сон всегда кончался одинаково. Агнес поднималась в небо, но вместо полутемного транспортного самолета видела другой, с прозрачными стенками. Агнес летела и видела целый мир — и везде, куда ни бросишь взгляд, стоят ее родители с маленькой девочкой на руках. И она все время слышала голос отца: «Прошу вас, возьмите ее».
В свое время Агнес видела снимки голодающих детей Биафры. Миллионы американцев, глядя на эти снимки, плакали и… ничего не делали. Теперь голодающие дети являлись ей во сне: дети, умирающие от голода в Индии и Индонезии, в Мали и Ираке. Они смотрели на Агнес молящими, но гордыми глазами. Их спины по-прежнему были прямы, их голоса не дрожали. Только сердца их разрывались, когда они повторяли: «Возьми меня».
— Я ничего не могу сделать, — твердила Агнес и плакала.
Совсем как тот белый в самолете.
Дэнни не раз приходилось будить ее. Он обнимал Агнес и тихо спрашивал:
— Тебе опять приснился тот же сон?
— Да, — отвечала она.
— Если бы я мог стереть твои воспоминания! — однажды в отчаянии воскликнул он.
— Это не воспоминания, Дэнни, — прошептала Агнес и слегка коснулась его глаз. Из-за узкого разреза они казались косыми. — Это происходит сейчас. Люди страдают, а я не могу им помочь.
— Ты и раньше не могла помочь, — напомнил Дэнни.
— Но теперь я увидела место, которое могло бы стать их землей обетованной. Оно существует. Однако я…
Дэнни грустно улыбнулся.
— Смирись с неизбежным. Да, ты не можешь перевезти всех этих людей на Троянец, и тут нет твоей вины. Если ты это поймешь, твои сны станут спокойнее.
— Наверное, — сказала Агнес.
Она вновь заснула в объятиях Дэнни. Бортовой компьютер вполне справлялся с обязанностями пилота, а Родж и Роз следили за данными на мониторах. Когда корабль улетал к Троянцу, Земля казалась всем четверым огромной. Теперь же она выглядела невыносимо, невыразимо, преступно маленькой.
Земля заполнила иллюминаторы корабля, когда Агнес, наконец, решила, что должна прислушаться к голосам своих снов, а не к доводам рассудка. Она вовсе не беспомощна. Она обязательно что-то сделает. Ситуация трудная, но не безвыходная. И она найдет выход.
— Я хочу вернуться на Троянец, — сказала Агнес.
— Возможно, тебя пошлют туда еще раз, — сказал Дэнни.
— Я полечу туда не одна.
— Думаю, уж меня-то ты не забудешь взять,
— Не только тебя, — сказала Агнес. — Несколько миллиардов человек. Это необходимо, просто необходимо сделать. И это будет сделано.
— А теперь я расскажу вам историю про Управляющих, — сказал своим «я» Гектор, и все Гекторы приготовились слушать. — Тогда вы поймете, почему Управляющие вмешиваются в наши дела и причиняют нам боль…
Марта работала в Департаменте Жизнеустройства и ведала результатами тестирования и подбора профессий. Случилось так, что приговоренный к смерти Сирил оказался в подотчетном ей секторе. Марта была усердной и добросовестной чиновницей, она всегда проверяла и перепроверяла результаты, которые до нее успели проверить и перепроверить другие служащие Департамента. Именно редкостная дотошность позволила Марте обнаружить давнишнюю ошибку.
Охранник привел ее в чистенькую камеру с белыми пластиковыми стенами, где Сирил ожидал исполнения смертного приговора.
— Здравствуйте, Сирил, — сказала Марта.