Наступила тишина: Воген серьезно обдумывал слова Агнес. Ее сердце бешено колотилось, она взмокла от пота. Агнес была ошеломлена собственной горячностью: в мире, где она жила, страстные монологи давно уже вышли из моды.
— Ты почти меня убедила, — церемонно, как в старинной пьесе, произнес Мелькер.
— Очень надеюсь. Не то я сорву голос, убеждая вас.
— Но я предвижу две проблемы. Всего-навсего две. Первая: да, меня ты убедила. Но я — более гибкий и сговорчивый, чем орда чиновников и совет директоров Ай-Би-Эм—Ай-Ти-Ти. Окончательное решение принимают они, а не я. Без их согласия я могу вложить в проект не более десяти миллиардов долларов. Возможно, этого хватило бы на первый корабль, но не более того. А один корабль, сама понимаешь, прибыли не даст. Поэтому я должен или убедить этих людей в твоей правоте, на что очень мало надежды, или остаться без работы… А этого мне вовсе не хочется.
— Или просто ничего не предпринимать, — сказала Агнес, и в ее голосе прозвучали презрительные нотки.
— Я еще не упомянул о второй проблеме. Вообще-то ее следовало бы поставить на первое место. Судьба проекта целиком зависит от того, сумеем ли мы обучить безграмотных дикарей из беднейших и самых отсталых стран. А я даже не знаю, сумеем ли мы найти с ними общий язык. Так как прикажешь мне говорить с директорами двух крупнейших корпораций мира? Какими словами заверить их в том, что вложенные миллиарды долларов не исчезнут в космической пучине, а дадут обещанные тобой прибыли?
Мелькер рассуждал разумно и здраво, но Агнес за всем этим услышала только ответ: «нет». Если Воген сказал «нет», это — смертный приговор проекту. Больше ей не к кому идти.
— Одна такая безграмотная дикарка перед вами! — выкрикнула Агнес. — Хотите услышать, как звучит дикарское наречие ибо?
Не дожидаясь ответа, она выпалила несколько слов, которые помнила с детства, но значение которых стерлось из ее памяти. Гнев взбаламутил воды прошлого, и слова эти вырвались наружу. Но некоторые из них были обращены к матери; Агнес звала ее на помощь.
— Моя мать была дикаркой, бегло говорившей по-английски. Мой дикий отец говорил на английском еще лучше и вдобавок мог изъясняться на французском и немецком. Он писал прекрасные стихи на своем родном языке ибо. В те дни, когда Биафру душили со всех сторон, мои родители, чтобы выжить, стали прислугой в доме американского корреспондента. Но там никто не считал их дикарями. Мой отец читал книги, о которых вы даже не слышали. Он был чернокожим африканцем, погибшим в нелепой межплеменной распре, пока образованные американцы и европейцы вместе с их просветленными восточными коллегами благодушно наблюдали за этой бойней и подсчитывали прибыли от продажи оружия Нигерии.
— Я и не знал, что ты родом из Биафры.
— Ошибаетесь, я не оттуда. На Земле больше нет и не может быть Биафры. Но на Троянце — может! Там найдется место и для Биафры, и для свободной Армении, и для независимой Эритреи.[105] Там никогда не будут притеснять ни жителей Квебека,[106] ни народ айнов,[107] и, если там появится Бангладеш, в нем не будет голода и межплеменной резни. Но вам проще объявить всех этих людей тупыми и не поддающимися обучению.
— Я ничего подобного не говорил. Кое-кого из них, разумеется, можно обучить, но…
— Если бы я родилась на пятьдесят миль западнее, я бы принадлежала к другому племени и наверняка выросла бы отсталой и безграмотной. Что ж вы замолчали, белый американец из привилегированных слоев общества? С вашей точки зрения я должна считаться тупой и не поддающейся обучению.
— Если ты будешь рассуждать как радикал, тебя вообще никто не станет слушать.
Все, с нее хватит!
Агнес не в силах была больше смотреть на невозмутимого Мелькера, видеть его покровительственную улыбку. Она развернулась и ударила его по щеке, разбив стекла дорогих модных очков. Рассерженный Мелькер ответил ударом на удар, не столько для того, чтобы драться с Агнес, сколько для того, чтобы остановить ее. Но поскольку президент космического консорциума не привык выяснять отношения подобным образом, он не рассчитал своих сил и стукнул Агнес кулаком в грудь. Женщина вскрикнула от боли и врезала Мелькеру коленом в пах, и тогда они сцепились по-настоящему.
105
Эритрея — государство на северо-востоке Африки с населением около 4 миллионов человек. В XX в. Эритрея вела ожесточенную борьбу за независимость и отделение от соседней Эфиопии, провинцией которой она долгое время являлась. —
106
Квебек — одна из провинций Канады с преимущественно франкоязычным населением, которое всегда отличалось сепаратистскими настроениями. —
107
Айны — древний народ, живущий на севере японского острова Хоккайдо. По разным данным, его численность колеблется от 15 до 60 тысяч человек. —