Играли в трэшшу колодой из ста девяноста девяти карт. Карты изготовляли из специально предварительно обработанных пальмовых листьев, на которые впоследствии наносились характерные символы конкретной мистической силы и масти. По количеству направлений в пространстве и сторон времени, полная колода карт имела шесть мастей и три немасти. Шесть мастей соотносились с юго-северо-западо-востоком, плюс небесным и подземным; три немасти определялись прошлым, настоящим и будущим. При чём любая немасть была мощнее любой масти, даже небесной, разумеется, за исключением козырной. Самая никчемная карта в колоде называлась "кмехх", что означает "не иметь воды", самая могущественная - "хавка", что в переводе звучит, как "ударь кого хочешь". Иногда в игру впускали сверхъестественную двухсотую карту "ударь всех" или "кахха". Кахха являлась самой непобедимой картой в колоде, она была вне пространства и времени. Впустить кахху в игру или не впустить определялось при помощи малой предварительной игры. Ещё одна особенность колоды зифизовых карт - не соблюдение симметрии: масть отвечающая за подземное направление была наиболее многочисленной и имела в своём строю на одну карту больше, чем остальные.
Со временем в карты начали сражаться все жители племени - мужчины и женщины старше девяти лет. Сначала это происходило на досуге, но с годами игра в трэшшу стала главным, а очень скоро и единственным родом деятельности зифизов. Зифизы более не ходили на охоту, не занимались торговлей, не пахали застоявшийся грунт, не воевали с надоедливыми соседями. Сутками напролёт, сидя на корточках, они предавались порочной страсти - резались в карты на желания. Кроме изощрённой игры в трэшшу зифизы более не ведали других ремёсел. Время и всякое развитие для них остановилось. Если кто-то хотел есть, то ему проще было выиграть в карты и заставить проигравшего себя накормить. На стороне победителя был закон: где проигравший достанет пищу никого не интересовало. Разумеется, около игры в трэшшу расцвели сопутствующие ей смежные сферы деятельности: попрошайничество, непринуждённая проституция и весёлое воровство.
Увлечение игрой в карты привело к поголовному упадку нравов. Поля зифизов быстро зарастали, прекратилась выгодная торговля, молодёжь перестала вступать в традиционный брак. Можно было выиграть ночь утех у любой незадачливой красавицы, а при удачном стечении обстоятельств, пожелать, чтобы она вполне легально родила от вас постороннего ребёнка.
В какой-то момент племя зифизов кануло в абсолютную анархию карточных отношений. Игра в трэшшу поколебала все общественные устои заигравшегося народа. Чтобы как-то вывести племя из хаоса неразберихи была учреждена специальная коллегия игры, попасть в которую можно было только путём непредсказуемого жребия. После долгих препирательств коллегия, наконец, сумела составить удобный для большинства график игры и принять несколько краеугольных законов, делающих игру более доступной и упорядоченной. Играть теперь разрешалось только в чёрную половину суток, вся остальная половина времени, полная наглядного солнца и зрения, посвящалось обязательному исполнению чужих желаний или, соответственно, вкушения радостей собственного выигрыша. Проигравшего прошлой ночью игрока более не допускали к картам до тех пор, пока он не рассчитывался с победителем в полном объёме. В связи с этим воровство, прелюбодеяние и человекоубийство стали вполне ординарными занятиями для всех, без исключения, членов племени. Лишение жизни, которое было совершенно в уплату святого карточного долга считалось неподсудным и избегало предусмотренного при других обстоятельствах наказания. Со временем судопроизводство и юриспруденция оказались излишними и были напрочь упразднены из общества зифизов, как атавистические. Всё, что ни совершалось внутри племени совершалось исключительно по воле и случаю разбушевавшейся карточной игры.
Епифан признаётся, что он тоже испытал на себе влияние этой помрачающей разум заразы. Почти четыре года проведённых на территории племени не прошли для него бесследно. Все эти четыре года он, как последний сумасброд, самозабвенно предавался пороку карточной игры, не в силах побороть в себе лукавого. За это время он вынужденно обобрал десяток заезжих купцов, разгонял облака над головой победителя, раздавил пять тысяч девятьсот шесть тараканов, выпил целую бадью ослиной мочи, умертвил восемь человек, спал с бесчисленным множеством особей обоего пола, лишился правого яичка, дважды ставал невольным отцом и четырежды - насильником, целый день левою ладонью закрывал солнце и даже был вторым послушником в храме Главной Колоды, на картах которой не было ни единого видимого знака силы или масти и играть коими было по плечу только глубоко эзотерическим монахам.