Пенн Кэссиди
Карусель душ
Карнавал костей — 2
Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по сети интернет. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.
Перевод выполнен группой: delicate_rose_mur
— Все это время я была мертва, — сказала я, глядя в зеркало на другую версию себя, лежащую на моей кровати. В оболочке тела, залитого кровью, не осталось жизни.
Я моргнула, ожидая почувствовать, как по моим щекам струятся слезы, но почему-то мои глаза были абсолютно сухими.
— Я… я бы увидела… — сказала я, остановившись на полуслове и уставившись на свое новое платье. Оно было чистым и красивым. Нигде ни капли крови.
В ту ночь, когда я очнулась от того сна без сновидений, там была кровь. Ее было много, и она было повсюду, но я не думала исследовать достаточно. Я была так поглощена поисками Остина, что сбежала из нашей квартиры, прежде чем смогла получить ответы. Теперь все это обретало смысл, и я почувствовала тошноту.
— Кровь? — Баэль закончил за меня. Я напряглась, вспомнив, что я не единственная в комнате, смотрящаяся в это чертово зеркало. Уставившись на свой труп. — Иногда наш разум защищает нас от того, что мы не готовы увидеть, — сказал он. — Если ты вспоминаешь, это означает, что ты готова встретиться лицом к лицу с тем, что с тобой произошло. Это случается с большинством из нас, когда мы впервые прибываем сюда. Это просто естественная часть умирания.
Мой взгляд задержался на его темно-синих глазах, когда он провел пальцем по моей шее и по мягкости губ. От его прикосновения по мне пробежала приятная дрожь. Его голос смягчился.
— Ты готова услышать правду, моя любовь?
Мой взгляд переместился на зеркало, где раньше был весь мой мир. Теперь оно было пустым и холодным. Баэль обошел меня так, чтобы ничто не стояло между мной и зеркалом.
Мой разум лихорадочно работал, когда я задавала себе тот же вопрос. Действительно ли я хотела знать правду? Была ли я готова встретиться с ней лицом к лицу? Я чувствовала, как это нависает надо мной, ответ был настолько очевиден, что отметал любые сомнения. Конечно, я была готова к этому. Я уже знала правду. Я могла видеть это написанным передо мной, и это что-то всколыхнуло в моей памяти.
Остин зашел слишком далеко. Мне следовало знать лучше, чем думать, что он просто сыплет пустыми угрозами каждый раз, когда я давлю на него. Повсюду вокруг себя я видела напоминание о своей ошибке — стены и мебель в моей комнате были забрызганы красной кровью после драки, которую я, вероятно, затеяла до того, как Остин одолел меня.
С мучительной ясностью я вспомнила ту ночь. Возник спор — что-то насчет того, что он вернулся домой раньше, чем ожидалось, и через несколько мгновений он обострился до уровня, который я никогда не считала возможным. Ярость взяла верх, и тогда все было кончено.
Я посмотрела налево и увидела Теодора, его силуэт освещался мерцающими фиолетовыми огнями веве, окружавших зеркало. Выражение его лица было непроницаемым, но я почувствовала в нем что-то, что заставило меня задуматься… Сколько раз он видел, как разыгрывается та же дилемма? Казалось, прошла вечность с тех пор, как я впервые прибыла сюда, и все же так много оставалось окутанным тайной. Передо мной был путь, ведущий к безопасности, но что произойдет, если я выберу альтернативу? Что, если бы я решила быть эгоисткой?
Какая-то очень реальная часть меня хотела остаться здесь с Баэлем и Теодором. Я подружилась с Элли и Тони, и они были для меня лучшими друзьями, чем все те люди, которые бросили меня, когда моя жизнь стала для них слишком тяжелой.
Все мое тело затрепетало от предвкушения, когда руки Баэля задержались на моих плечах, его дыхание прерывистым выдохом коснулось моего затылка, как будто он тоже нервничал. Это было так, как будто он сдерживал так много вещей, которые хотел мне сказать. Я сделала рассчитанный шаг в сторону от него, и внезапное отсутствие его прикосновения зажгло что-то внутри меня — что-то дикое, но всепоглощающее. Это была тоска.
— Мне нужно время подумать, — сказала я дрожащим голосом, в отчаянии запустив пальцы в волосы. — Сколько у меня времени?
Пауза Теодора показалась мне вечностью, мое сердце замирало с каждой секундой. Его лицо оставалось стоическим и решительным, его ониксовые глаза отражали странный фиолетовый оттенок зеркал дома смеха, как два твердых мрамора, вставленных в обсидиан. Под поверхностью его темной кожи скрывался красивый череп, казалось, излучавший сверхъестественное свечение, которое только делало его еще более поразительным.