Когда я сильнее прижала ладонь к зеркалу, по его серебристой поверхности начали распространяться завитки фиолетового света. Внезапно из темноты начало проступать отражение Лиама. Полупрозрачная версия его самого появилась перед нами; его кожа была бледной и призрачной, но глаза сияли с новообретенной интенсивностью.
Лиам ахнул от того, что увидел.
— Это я? — недоверчиво спросил он, внимательно изучая собственную фигуру. — Что я… — Он резко замолчал, его слова растворились в пустоте.
Потребовалось мгновение, чтобы сцена обрела смысл. Мы смотрели на выложенную плиткой комнату с большим бассейном в центре. По меньшей мере пятьдесят человек стояли или присели на корточки в разных местах вокруг бассейна, их лица были встревоженными и пораженными.
Их движения были такими медленными, что казалось, будто они застыли во времени, напоминая мне о моем собственном опыте, когда я смотрела в другое зеркало, наблюдая, как Остин сжимает нож, которым он пырнул меня.
— Это моя средняя школа, — прошептал он, подходя ближе к зеркалу. Я хотела протянуть руку и удержать его, но что-то остановило меня. Ему нужно было сделать это самому.
Другая версия Лиама теперь лежала на террасе у бассейна, бледная как снег, с такими синими, что казались почти черными, губами. Мужчина, одетый как тренер по плаванию, со свистком, висящим у него на шее, делал Лиаму массаж грудной клетки. Из его виска текла тонкая струйка крови, указывая мне на то, что он, скорее всего, ударился головой во время тренировки по плаванию.
Прямо за ним на корточках сидела женщина, у которой были точно такого же оттенка ярко-голубые глаза, как у него. Они были полны слез, когда она в ужасе прижала ладони ко рту.
— Мама… — прошептал он сдавленным голосом. Он протянул руку, как будто хотел дотронуться до зеркала, но заколебался. Он резко повернул голову, и его глаза встретились с моими. — Что мне делать?
Убрав руку от зеркала, я подошла к Лиаму, поворачиваясь лицом к отражению рядом с ним.
— Помнишь, я говорила тебе, что ты отличаешься от серых лиц? — Он молча кивнул. — Ну, вот почему. Ты еще не совсем мертв. В этом теле все еще есть маленькая искорка жизни.
Я взглянула на Теодора, нервничая, боясь, что скажу что-нибудь не то. К моему облегчению, Теодор кивнул, разрешая мне продолжать. Я сделала глубокий вдох и снова посмотрела на Лиама.
— Ты можешь вернуться, Лиам.
Его глаза расширились, когда он резко повернул голову в мою сторону.
— Ты имеешь в виду, как зомби?
Я фыркнула, не в силах сдержаться. Я также уловила легкую ухмылку на лице Агве, прежде чем снова сосредоточилась на подростке.
— Знаешь, ты так много говоришь о зомби, что это заставляет меня задуматься, действительно ли ты хочешь быть одним из них. — Лиам закатил глаза, но я могла видеть намек на улыбку на его лице. — Нет, не как зомби, — заверила я его. — Ты можешь выбрать новую жизнь.
— Как? — спросил он.
— Вернись в свое тело и борись за свою жизнь, — сказал Теодор. Его голос был низким, но мягким. Мягче, чем я когда-либо слышала от него. Вероятно, потому, что он разговаривал с ребенком.
— Как? — Спросил Лиам, и у меня возникло ощущение, что он тянет время. — Очевидно, что раньше у меня не очень хорошо шли тренировки по плаванию, — с горечью сказал Лиам, указывая на свое распростертое тело в зеркале.
— Теперь это больше, чем просто тренировка по плаванию, — неожиданно для меня заговорил Агве. — Речь идет о борьбе за каждый вдох, каждый удар сердца — даже если это убивает тебя. Ради чего стоит умереть, ради того стоит жить, мальчик.
Я подумала о своем собственном затруднительном положении и попыталась применить мудрость мудреца Агве. Слова вертелись у меня в голове, но я просто не могла придать им смысла — не в моем случае. Не тогда, когда Остин был единственным, кто ждал меня там, позади.
У меня больше не было настоящей цели в этом мире. Я потеряла брак, который, как я думала, будет длиться вечно, и любовь и дружбу, которые дарил мне Остин. Я потеряла отца, который воспитал меня в любви к своей культуре и принятии себя такой, какой я есть. И я потеряла себя где-то на этом пути, еще до того, как нож вонзился в мое тело.
Внутри я была мертва уже очень, очень давно.
— Это твой выбор, Лиам. Ты можешь выбрать, продолжать ли тебе жить или умереть прямо сейчас. Не у многих есть такой выбор, как у нас, поэтому, пожалуйста, делай его осторожно. Что бы ты ни выбрал, отменить нельзя. — Я снова взглянула на Теодора, и он кивнул.