Я провела ладонями по его широким плечам, позволяя пальцам проникнуть под расстегнутую рубашку, которую он носил. Его обнаженная грудь была выставлена на всеобщее обозрение, смуглая кожа светилась в теплом свете. Я была прижата к стене его бедрами, и я не могла удержаться, чтобы не вжаться в его твердость, прижимающуюся ко мне. Это было так чертовски приятно. Мои глаза уже закатывались, а мы даже ничего не сделали.
Я растворилась в его поцелуе, когда почувствовала, как его рука скользнула между нами. Я ахнула, когда он обхватил мою обнаженную киску. На мне не было нижнего белья, и внезапно я была благодарна за это. Мои стоны были единственным звуком в тихой комнате, если не считать отдаленного гула карнавальной музыки, доносящегося из залов «Дома веселья». Теодор ритмично надавливал тыльной стороной ладони на мой клитор, вызывая судорожные вздохи с моих губ.
Мне нужно было больше, но я не знала, как попросить об этом. Это был не просто мужчина. Это был Мет Калфу. Он был бессмертным духом перекрестка с огромной силой, мудростью и тьмой внутри. Я чувствовала, как эта сила пульсирует под его кожей, кончики моих пальцев вибрировали.
— Скажи мне, что тебе нужно, и я с радостью дам тебе это, — прошептал он мне в губы. Его ладонь не переставала ласкать меня. Я была почти в исступлении, мои бедра неистово толкались в него.
— Мне нужно кончить, — захныкала я. Я чувствовала, как во мне нарастает эйфория, желающая вырваться на свободу. — Пожалуйста…
Его гортанный смех заставил меня задрожать от удовольствия.
— Думаю, мне нравится, когда ты умоляешь, милая Мори. — Он убрал ладонь от моей мокрой киски, и мне захотелось закричать и умолять его не останавливаться. Мои глаза распахнулись и встретились с его. Он злобно ухмылялся, и от этого у меня внутри творилось всякое. — Попроси еще немного, для меня.
— Пожалуйста… — Я выдохнула без колебаний. — Тео, пожалуйста… — Его темные глаза заблестели, а улыбка стала шире, когда прозвучало имя. Неужели я теперь даю богу прозвища?
Его рука снова опустилась ниже, но на этот раз его пальцы скользнули по моим губам, покрываясь моей влагой. Он носил несколько толстых колец, и прохлада металла заставила меня дернуть бедрами. Через несколько секунд два пальца были внутри меня. Я застонала, закрыв глаза, и уткнулась лбом в плечо Тео. Его пальцы двигались туда-сюда, тыльная сторона его ладони снова коснулась моего клитора.
— Ты думала, что сможешь подразнить меня, трахая Баэля, — сказал он, уткнувшись в оболочку моего тела. Я замерла, но его пальцы не переставали двигаться. Он продолжал двигаться в том же темпе, ни на секунду не сбавляя темп. — Ты смотрела мне в глаза, пока его член был глубоко внутри тебя. Скажи мне, ты представляла, каково это — быть с нами обоими?
Мысленный образ этого сценария был почти невыносим. Я прокручивала ту ночь в своей голове снова и снова, и я даже не могла солгать. Я представляла себе, каково это — иметь их обоих. Две пары рук, два языка и два члена.
— Тебе понравилось то, что ты увидел? — Я поймала себя на том, что спрашиваю между тяжелыми, прерывистыми вдохами.
Его ответное рычание, когда его пальцы ускорились, вызвало озорную улыбку на моих губах.
— Ни одна женщина не испытывала меня так, как ты. Это приводит в бешенство, но почему-то я ловлю себя на том, что жажду большего.
Я вцепилась в его плечи, пока двигалась верхом на его пальцах, теперь постанывая, извиваясь и трахаясь. Мне нужно было гораздо больше. Я жаждала этого, как гребаного наркотика. Забвение было так близко, что я мог ощутить его вкус.
— Я эгоистичный бог, но я также щедр, — сказал он. — Наблюдая за тобой с моим самым старым, самым надежным другом, я только сильнее захотел тебя. Я хочу слышать, как ты кричишь, пока мы глубоко внутри тебя. Я жажду ощутить вкус твоей сладкой киски, сочащейся от твоей потребности в нас.
— О черт… — Я снова крепко зажмурилась, когда волны интенсивного удовольствия прокатились по мне. Его слова были дразнящими, и картина, которую они нарисовали, была похожа на какую-то мрачную, извращенную фантазию, воплотившуюся в жизнь.
— Со временем, милая Мори. Со временем я трахну тебя. Ты будешь извиваться на моем члене до тех пор, пока не почувствуешь меня в глубинах своей гребаной души.